Мой дед к тому времени решил, что меня можно оставить одного наедине с этим человеком, у которого на лбу было написано: « Я социализирую тебя, интроверт несчастный», и пойти проведать бабулю.
— А если серьезно, — поменял так любимое мною направление любого разговора Хосок. Направление к черту. — Я навредил своим соседям по комнате.
— Ты уже в колледже учишься и травишь соседей по общежитию некачественным супчиком из пакетика? Мой парень.
— Тараканов в носки подсыпаю.
— Оу. Считай, ты мой потенциальный друг.
Рыжий паренек заразительно засмеялся. Заразительно для всех кроме меня. Я только лишь покашлял, прочистил горло.
— Заразно смеешься.
— Кто же так говорит? У меня по родному языку пять, поэтому я поправлю тебя. Нужно говорить «заразительно».
— Нет, единственное, чем ты можешь меня заразить, так это бешенством.
Хосок не растерялся.
— Это точно, я так взбесился тогда.
Мне его фраза показалась незаконченной.
— После чего? — Я чувствовал себя так убого, когда спрашивал это. Не люблю проявлять интерес к словам людей, которым не хочу давать даже хотя бы малейший намек на какую-либо связь между нами. Вообще, меня не устраивало, что этот некто так легко проложил путь к моим интересам буквально за пару минут. Он будто видел меня насквозь и подстраивался в угоду мне. Или себе. Ох, да какая вообще разница, главное, что я ему не поддамся.
Паренек как-то театрально вздохнул.
— Детдом.
— Дед Дом? Твой родственник был европейцем?
— Какой родственник? — Вдруг захохотал Хосок. — Ну приют. Ну детский, — у него даже слеза от смеха потекла. Или не от смеха. Мне опять стало неловко.
— Тоже родителей нет? — Тут мое сердце с позором дрогнуло. Побили, наверное, беднягу. В детдоме-то.
— Как бы есть, — помотал головой парнишка. — Это я просто сравнил то, что творится сейчас у нас в семье, с тем, что мне…
Хосок посмотрел куда-то мимо меня.
— …знакомо. Ну да. Угадал. В автокатастрофе погибли. Я приемный.
Я удивился такому совпадению. Ведь мои родители тоже погибли в ДТП примерно 3 года назад.
— И у меня, — ответил я, даже позабыв отшутиться о «приемном».
— Правда? — Уже как-то более задумчиво спросил у меня рыжий. Что-то поменялось в его поведении. Если раньше он буквально прожигал меня взглядом своих широко распахнутых от восторга глаз, как лазерным лучом, то сейчас Чон не слишком быстро, но все же отводил глаза, стоило мне на него посмотреть.
— Лобовое столкновение.
— Да, столкновение.
Напряжение вернулось ко мне и оно возросло. Этот молодчик ничего мне не делал, но чувство хорошо скрываемой мной озлобленности никуда не уходило. Хотя я понятия не имел, что за жизнерадостный псих сидит передо мной, у меня возникло такое знакомое и изрядно надоевшее мне чувство дежавю. Больница. Рыжий приставала. Я легонько потряс головой. Я решил, что беседа зашла не туда и вдаваться в подробности точно не стоит. Но вышло иначе.
— Дедушка сказал, что другую машину вела женщина, а женщина за рулем — это дело сомнительное. Я не старый хрыч и никого бы не винил, но она и правда сама неудачно завернула. И был дождь, — я проговорил все на одном дыхании. — А могли бы быть живы, если не такая несвоевременная женская глупость.
Я говорил очень отстраненно. А как я мог еще говорить? Меня в тот день рядом с родителями не было. Ничего с этим не сделаешь.
Внезапно для меня и к превеликой моей радости Хосок и сам сменил тему разговора.
— Так как тебя зовут, Мицубиси Лансер?
Он никогда от меня не отстанет.
— Ми…
— Ну, без шуток!
— Мин Юнги.
В коридоре раздался звук шагов. Это тот самый гадкий тип возвращался к скамейке. Я уже почти скривил лицо, но тут распахнулась дверь кабинета. Мои родичи закончили чесать языки с врачом и снизошли до возвращения ко мне.
— Идем, — бабушка подняла меня с места. — Класть тебя не будут, пропьешь курс таблеток.
— От чего ты лечишься? — Встрял мой новый знакомый. Я ответил, что знал.
— Нервы на почве учебы, — лаконичный ответ достойного спартанца.
— Ааа… А я…
— Заходи, — мужчина вытащил Хосока, спрятавшегося за меня и моих родных, на свет божий и подтолкнул его к освободившемуся кабинету. Тот лишь успел шепнуть мне: