— Уснуть не могу! Ох… Ох, звезды…
Я тоже повернулся на спину. Мой самодельный космос на потолке зажегся и поражал своей красотой.
— Ага. Сам рисовал. Вот смотри на них и уснешь. Знаешь, как успокаивает?
— Меня успокаивают объятия, — Пак бесцеремонно положил голову на мое плечо.
— Не приставай ко мне. У меня болит голова.
— Не собираюсь, — зевнул парень,
цепляясь пальцами за рукав моей домашней футболки. — Голова — это причина.
Так мы и лежали. Я старался сильно не двигаться, чтобы скорее уснуть, а Чимин глазел на звезды. Я постепенно переставал чувствовать свои ноги и руки, а также голову Чимина на своем плече. За окном гремело. Мои веки отяжелели. Я засыпал и чувствовал, как во сне у меня начинает раскалываться от боли голова. Наверное, мой организм реагировал на дождь.
*
Я еле успел прикрыть глаза и тут же куда-то поплыл. Шум дождя за окном походил на грохот водопада, низвергающегося со скал, постель будто стала вязкой и мне казалось, что кроме воды вокруг нет больше ничего. Я дышал водой, она обхватила мое тело, вцепившись в него мертвой хваткой, — вода была повсюду. Я совершил над собой усилие и глубоко вдохнул. Уши словно бы заложило. Но в них не стоял пронзительный писк. Я слышал лишь мерный плеск воды, будто кто-то неторопливо ходил по комнате. Я совсем перестал чувствовать голову Чимина на своем плече. Парень будто превратился в кувшинку и уплыл от меня прочь по водяной глади. Я шевельнул рукой, и ощущение реальности понемногу вернулось ко мне. Кровать вновь стала кроватью, а не ванной, переполненной жидкостью. Смятое одеяло лишь прикрывало мои ноги. Только вот дождя я больше не слышал. А затем воздух сотряс звук, который меня испугал больше, чем все до него.
Я отчетливо услышал, как кто-то играет на фортепиано. Первой моей мыслью было то, что Чимину не спится и он встал поиграть на моем синтезаторе. Это, конечно, было бы странным решением — играть в столь позднее время, когда все в доме, кроме тебя, спят. Я открыл глаза.
На потолке играли блики воды. Я скинул с себя одеяло и сел на постели, щурясь.
Предо мной предстала странная картина. В моей комнате пропали стена, та самая, что была напротив моей кровати. Исчез длинный стеллаж, исчез платяной шкаф. Я медленно спустил ноги с кровати и вздрогнул. Я оказался по щиколотки в воде.
Потоп?
От воды поднимался туман, и я не видел, кто разыгрывался на инструменте. Ему было совершенно все равно на то, что пол моей комнаты был залит водой, и ламинат, наверняка, вздуется после такого наводнения.
Я превозмог себя и поднялся, делая неуверенные шаги по направлению к пропавшей стене. Я помахал перед собой руками, словно бы это помогло мне разогнать завесу тумана перед собой. Я шел и оглядывался. Стекла в окне запотели, а все предметы словно растворялись в непроглядной мгле. Внезапно я увидел человека, смотрящего прямо на меня. Я запаниковал и схватился рукой за так вовремя оказавшуюся рядом гладильную доску. Я нашарил рукой остывший утюг и, вооружившись им, пошел на человека. Разум покинул меня. Мгла всасывает в себя радость, пугает, заставляет чувствовать себя беспомощным и настраивает враждебно по отношению к миру, который она скрывает. Я не искал помощи, будучи ослепленным туманом. Мне было легче находиться в нем одному.
Мысль о том, что здесь был кто-то еще
(в моей комнате)
пугала меня. А может, это уже и не было моей комнатой? Я летел на потенциального врага, но резко затормозил, когда заметил, что и у него в руках присутствует предмет, схожий с утюгом, который я сжимал в своих пальцах. Паника снова овладела мной. Человек же медленно растворялся во мгле. Напряженный, я подошел ближе. И еще ближе. Человек исчез. Чтобы убедиться в том, что мне больше никто не угрожает, я вытянул руку с утюгом вперед. Прибор стукнулся о стекло.
Зеркало. Мое зеркало запотевало, переставая отражать меня. Я резко выдохнул и потер стекло рукавом. Я был таким бледным, как покойник. Утюг выскользнул у меня из пальцев.
Раз я стою напротив зеркала, то левее должна быть дверь. Я бросился на стену, как безумец. Я вскрикнул и похолодел. Двери не было.
Снова тяжелые аккорды сотрясли стены. Я чувствовал вибрации этого маленького мира, в который я попал. И снова шел вслепую на звук.
Я смог найти игравшего. Я, как в простецком симуляторе, просто тупо шел на звук. Как и в компьютерной игре, в конце моего пути меня ждал пугающий сюрприз.
Отрубленные руки, играющие сами по себе? Смешно. Монстры? Тоже смешно. За фортепиано сидел мальчик, явно младше меня. Он умело и оживленно перебирал пальцами, еле задевая клавиши. Я сделал шаг к инструменту и слегка оперся на него.
— Красиво играешь, — услышал я свой голос, доносящийся словно бы издалека.
Паренек перестал играть и поднял на меня глаза. В просачивающемся из ниоткуда лунном свете его темно-рыжие волосы искрились золотом. Он улыбнулся.
— Юнги.
Такой родной голос заставил меня задышать чаще. Я закусил губу и усмехнулся, пытаясь сдержать свои эмоции.
— Хосок.