Я с надеждой посмотрел на отца и вновь кивнул. Хоть мне и предстояло увидеть то, что расстроит меня, я немного воодушевился и понесся в ванную. По пути я чуть не снес свою приемную мать, которая спускалась в зал для того, чтобы приготовить завтрак. Братья уже проснулись. Тэхен окликнул меня из детской:
— Куда так спешишь? К пси…
Джин одернул его. Я считаю, что старший сделал правильно. Потому что это было уже откровенным издевательством. Но я не успел обидеться. Я в спешном порядке чистил зубы, мылся, даже поел я очень быстро, практически не прожевывая пищу. Ким Минсо смотрела на меня с удивлением.
— Куда ты торопишься, подавишься же, — приемная мать смотрела на меня с испугом. Но муж объяснил ей:
— Мы собираемся съездить на кладбище. Хосоку нужно это.
Джин с Тэхеном, которые еще вчера со мной не разговаривали, заинтересовались этим делом.
— Может, нам поехать с вами?
— Зачем? — Отец отнес чашку из-под кофе в раковину и сполоснул ее. — Это вам не просто прогулка. Если Хосок захочет, чтобы с ним кто-то был, то поедете, а так…
Братья посмотрели на отца умоляюще. Джин подошел к нему и что-то шепнул родителю на ухо.
— Пусть едут, — я вздохнул и тоже помыл за собой посуду. Я уже был одет в полосатую рубашку и короткие джинсы, хотя моя вторая мать и не разрешала пачкать одежду за столом. Я был настолько взволнован, что как-то забыл об этом. Джин и Тэхен были довольны, хотя я не понимал, чему они радуются. Поездке? Но разве приятно ехать на кладбище со мной? Я же псих. Я поджал губы и молча нахлобучил на голову кепку.
День выдался солнечным. Стрекотали цикады, в нагретой машине было душно. Отец открыл два передних окна и сел в машину, быстро пристегиваясь. Второе место впереди досталось Джину, который был уже достаточно взрослым, чтобы удостоится чести сидеть впереди. Мы же с Тэхеном уселись на заднем сидении. Я изредка поглядывал на него, отсев поближе к двери и облокотившись на нее. Прямо под окнами нашего дома располагался небольшой фонтан, в котором весело шумела и дробилась в искры вода. Машина стояла совсем близко к нему, и брызги изредка залетали в окно со стороны Джина. Я прижался щекой к стеклу и прикрыл глаза. Я чувствовал, как влага оседает на моих ресницах. Тэхен сильно дернул меня за рукав.
— Пристегнись, — напомнил он. Я пристегнулся и показал брату язык, просто так, от вредности. Младший братишка в долгу не остался. Он скорчил смешную рожицу и, дотянувшись до моей коленки, пощекотал ее. Это было невыносимо и я захихикал. Тэхен тоже засмеялся. Мне казалось, что он уже давно на меня не сердится. Мальчик был таким, как всегда. Он дурачился и вертел головой по сторонам. Ему всегда все было интересно. Я заулыбался. Тэхен вставил в правое ухо один наушник, а второй протянул мне. Я неуверенно потянулся за наушником. А вдруг в этом доброжелательном действии кроется какой-нибудь подвох? Но я все же принял безмолвное предложение Тэхена. И ничего ужасного не произошло. Отец обернулся на нас, проверив наше положение, и автомобиль тронулся с места.
Кванджу — это очень красивый город. Я считал его идеальнейшим местом на планете. Здесь столько развлечений и столько культурных достопримечательностей. Кванджу — древний город. Он славится своей историей, рассказывающей о восстании революционеров здесь в 1900-х годах. Но при этом город утопает в зелени. Среди небоскребов и промышленных зон прячутся огромные парки отдыха, стадионы, концертные площадки. Через весь город тянется река, пересеченная громадными мостами. А за городом горы, неприступные горы, склоны, на которых раскинулись густые леса и чайные плантации, необъятные просторы. И мы такие маленькие по сравнению с величием природы, поэтому нас и хранят от бед эти горы, укрывшие нас в райской бамбуковой долине.
Будь моя воля, я бы никогда не покинул Кванджу. Я бы вечно гулял по улицам, вдоль которых тянулись развалы с предметами ручной работы, вечно лежал на траве в парке, раскинув в стороны руки. И тогда, в день поездки на кладбище, моя боль притупилась, когда просыпающийся город встретил меня фасадами светлых зданий, будто впитавших в себя солнечный свет. Было очень жарко. Август здесь — самый жаркий месяц. Передо мной стоял выбор: либо отодвинуться от окна, чтобы солнце не прожгло во мне дырку, либо наоборот придвинуться к нему как можно ближе, чтобы смотреть на проплывающий мимо пейзаж. Я вытащил из уха наушник Тэхена, избрав второй вариант.