— Однажды мы с мамой застряли из-за дождя в маленьком магазинчике во дворе высотного дома. Дождь был таким сильным, что из водосточной трубы вместе с водой вылетал шифер. мы были далеко от дома, жутко устали, а ливень никак не прекращался. Мы стояли у самой двери и смотрели сквозь стекло на улицу. И тут мама начинает сильно смеяться. Я у нее спросил, мол, что случилось? А она мне рукой указывает куда-то во двор. А там стояли старые гаражи. И на одном из них было написано: «Жизнь — дерьмо». Это было так символично.
Я тоже захотел открыться Хосоку.
— У меня как-то меньше было таких забавных ситуаций. Даже и не знаю, что вспомнить.
Хосок внимательно глядел на меня своими золотистыми глазами.
— Вспоминай. Нужно придавать большее значение смешному, нежели грустному. Мне так папа говорит.
— Наверное, это правильно, — согласился я. — Ну, наверное, у меня было много неловких ситуаций в школе…
— Расскажи.
Я улыбнулся.
— Ну, например, однажды я дружил с девочкой, и все вокруг думали, что я в нее влюбился. А я не влюбился. Ну и пошли слухи о том, что у меня нетрадиционная ориентация.
Чон засмеялся, изогнув брови.
— Воу-воу… А… Что такое «нетрадиционная ориентация»?
Я вздохнул и махнул рукой.
— Забей.
Тут же я вспомнил другую историю, над которой вдруг начал так сильно смеяться, что у меня закололо в боках. Я перевел дух и начал повествование. Все время, что я рассказывал свою историю, я обращался к кому-то невидимому, а не к Хосоку, я почему-то не мог смотреть прямо на него. Но боковым зрением видел, что паренек внимательно изучает меня взглядом.
— Когда я учился в школе в Тэгу, у нас были очень популярны лизуны. У вас тоже?
Хосок закивал.
— Да-да, такие тягучие, на сопли похожи.
— У нас однажды кто-то из младших притащил такого в школу, бросал в потолок в коридоре, а тот и прилип. Нужно было видеть, как учителя швабрами отскребали лизуна с потолка, это было очень смешно.
— Я верю, — отвечал Хосок. — А я могу тебе поведать целый цикл вонючих историй из моей школы.
— Это как?
— Ну, например, однажды мой одноклассник притащил в класс плод дуриана — такой огромный, зеленый фрукт с шипами, от которого несет помойкой за километр. Мы долго гадали, что завернуто в эту гору газет, думали, что кто-то просто забыл вынести мусор. Короче, он положил дуриан перед собой и целый урок рассказывал о нем, пока мы помирали без свежего воздуха. Кстати на вкус он странный, — Хосок смешно поморщился, высунув язык. — Как жареное мясо. Почему-то учитель сказал, что ему это напоминало заварной крем.
На меня вылилась тонна смешных историй из жизни Хосока. Мальчик увлекся рассказами, и мы просто гуляли по дорожкам парка туда-сюда, пока я в конец не ужарел.
— Хосок…
— А он мне и говорит… Бли-ин!
— Хосок, пойдем за водой. Где тут магазин подешевле?
— Можем пойти вообще ко мне домой, — предложил Хосок, фыркнув. — Или ты боишься меня?
— А ты можешь превратиться в большого, серого волка? — Спросил я.
— Мои родные называют меня солнцем, а солнце будет покруче волка, оно и сжечь может заживо!
— Тогда давай просто зайдем в магазин.
Мы бродили с Хосоком по городу до заката. Я узнал многое и о предпочтениях, и о слабостях своего нового знакомого. Договорились даже до того, что когда-нибудь мы снимем клип на мою песню, режиссером которого станет Хосок, а обложку для песни нарисует Чимин.
— А кто это? — Спросил я.
— Это мой хороший друг, — сообщил мне Хосок, начиная вдаваться в подробности. Я все глядел на этого мальчишку с темно-рыжими волосами и живым взглядом и раздумывал о том, продолжим ли мы дружить или наша дружба вскоре завянет? Пока я думал об этом, солнце начало клониться к горизонту.
— Большое солнышко заходит, значит, и его филиалу пора домой, — решил Хосок. По его довольному лицу скакали красноватые блики и тени. — Где ты живешь?
— Тебе еще не пора знать, где я живу, — усмехнулся я. — Это секретная информация.
— У-у, какой ты скрытный, — Хосок толкнул меня в плечо кулаком. — Я живу вон в том районе, — Чон тыкнул пальцем на запад. — В высотном доме.
— А я в частном, — я не спешил распространяться о своем месте жительства.
— Тогда нам пора прощаться, — Хосок немного опечалился. — С тобой было приятно поболтать. Я думал, ты очень злой, но был прав, что позвал тебя.