Нонниус, к сожалению, оказался прав. Жизнь лорда Дадли теперь была в ведении Господа Бога, который всячески пытался прибрать его к своим рукам. На следующий день рана на его плече припухла, а к ночи у Роберта началась лихорадка. Я кусала губы, не находя себе места от волнения. Пытала врача, требуя от него ответов. Сделал ли он все так, как я приказала? Продезинфицировал ли рану и хирургические инструменты? Ведь мой порез зажил без осложнений!
Королевский лекарь кивал и порывался пустить Роберту плохую кровь, утверждая, что вместе с ней выйдет и жар, мучивший его тело. Я запретила, так как не верила в целительную силу кровопускания.
Что же теперь делать?!
В который раз упрекая себя в том, что не закончила медицинский, требовала от врача, чтобы тот очищал рану, давал жаропонижающие и укрепляющие настойки, делал компрессы. Когда поняла, что медицина бессильна, состояние раны ухудшается, а лихорадка не отступает, то в отчаянии решилась на метафизические меры: приказала молиться за здоровье лорда Дадли во всех церквях Лондона.
Не знала, поможет ли это или нет, но, по крайней мере, собиралась сделать все, что могла.
На второй день, когда Роберт уже метался в бреду, узнавая лишь меня, я отправила гонца к его жене. Послала за леди Эми Дадли королевскую карету – если она изъявит желание приехать к мужу, пусть не теряет времени. Не знаю, правильно ли я сделала или нет…Но ведь она - его жена, имела полное право знать…
А уж когда он выздоровеет – по-другому и быть не могло, – пусть разбираются в своих запутанных отношениях!
Как бы ни хотела, но долго находиться в комнате Роберта я не могла. Слишком много скопилось государственных дел, да и с покушением стоило разбираться!
В приемной меня уже дожидался Уильям Сесил.
– Какие новости оттуда? – спросила я, кинув красноречивый взгляд в сторону, где, по моим понятиям, находилась королевская темница. Ага, в нижнем правом углу и метров так на тридцать глубже…
– Он молчит... Все еще молчит! Но мы недавно отыскали того, кто развяжет ему язык. Мастер филигранных допросов сбежал от испанской инквизиции, после того как проработал на ее благо много лет…
– Избавьте меня от подробностей! – поморщилась я, но все же успела представить, как сейчас пытают человека, вытягивая из него сведения о покушении.
О боже! В голову настойчиво лезли картинки с дыбами и раскаленными клещами, которые видела в одной из книг про инквизицию еще в Москве. Я почувствовала тошноту, а затем мне стало совсем плохо. В сто крат хуже, чем когда проснулась этим утром. Нет, так дело не пойдет!