Что за жизнь пошла?!
На следующий день, когда до Пасхи было уже рукой подать, состоялся еще один торжественный выезд. Он закончился в одном из лондонских приютов, где прошла старинная и странная церемония под названием «Омовение ног старым женщинам». На стульчиках сидели заранее отмытые и опрятно одетые старушки. Перед каждой – тазик с водой. Мы с фрейлинами выбрали себе по одной, мыли морщинистые, загрубевшие от возраста и неудобной обуви ноги, затем, когда закончили, отдали свои передники, в которые для каждой из старушек я приказала зашить несколько монет. Подаренной суммы должно было хватить на безбедную жизнь в Лондоне в течение пары лет.
Затем я ждала Пасху и надеялась на выздоровление лорда Дадли. Весна давно и во весь голос заявляла о приближении лета. Но вместо того, чтобы наслаждаться теплом, я металась по королевскому саду, не находя себе места. Фрейлины, подхватив длинные юбки, едва за мной поспевали. Заговорщики схвачены, мятежные лорды усмирены. Скоро состоится суд. Парламент смиренно принял религиозные реформы, заодно и выдал денег на военные нужды. Тут бы ликовать… Но Роберту становилось все хуже и хуже! Он уже не приходил в себя, находясь в пограничном состоянии между бредом и явью.
Я измучила Нонниуса, требуя сделать хоть что-нибудь!.. В отчаянии рассказала ему все, что знала об антибиотиках, но врач, кажется, решил, что королева подхватила тяжелую форму бреда от лорда Дадли. Поглядывал на меня тревожно, спрашивал, пью ли я успокоительное, и все норовил увеличить дозу.
А затем… затем, когда Роберт провел очередной день без сознания, у него спала температура! Я, плюнув на приличия, выгнала Нонниуса, сиделок и фрейлин из его спальни и осталась у постели больного, надеясь на чудо. Молила, чтобы он пришел в себя и… увидел меня первой! Лорд Дадли спал, дышал спокойно и размеренно, и каждый его вздох уже не приводил меня в ужас.
– Роберт, прошу вас, очнитесь! – прошептала я, склоняясь над мужчиной, взяв его за руку. – Вы всех перепугали и меня тоже… Вам пора уже прийти в себя!
Черт дернул меня полезть на кровать, чтобы поцеловать его в лоб! Этот порыв закончился тем, что мужская рука прижала меня к себе, и я рухнула сверху на Роберта. Хорошо хоть не на больное плечо! До лба не дотянулась, потому что вместо этого целовали уже меня. Его губы были со вкусом горького лекарства, настойчивые и уверенные. Я не сопротивлялась, наоборот, пылко ему отвечала, пока, наконец, не вспомнила о приличиях.
Сейчас ка-ак войдут, а мы непонятно чем занимаемся! Вообще-то понятно, но зачем?.. Оттолкнула его, сползла с кровати.
– Роберт, – пробормотала смущенно, – я крайне рада, что вы пришли в себя, поэтому прощаю ваше неподобающее поведение!
Заодно и свое, так как отвечала не менее страстно.
– Я рад, что меня ранили! – произнес лорд Дадли. Голос звучал еще слабо, но вполне уверенно. – Это самое лучшее, что случилось со мной за последнее время, - и бросил красноречивый взгляд на мои губы.