— Лиам и Найл у капитана, Мэтт привёл их. Саманта должна была привести вас, но назначенное время прошло, и я заволновалась, — она движется впереди, уверенная в направлении, будто компас встроен у неё внутри. Не сбивается, не раздумывает. И говорит. Говорит о том, что произошло пока ребята спали. О том, из-за чего это место перестало быть безопасным убежищем.
— Их не было в комнате, и мне пришлось поплутать в поисках, — оправдывается блондинка, хоть в словах Бэтси нет упрёка.
— Мы услышали выстрелы и пошли узнать, что происходит, — говорит Луи чуть громче, чем расшатанные нервы Гарри готовы были принять.
Он вздрагивает, спотыкается. Одна рука поймана Луи, но второй он опирается о стену: под пальцами отслаивается влажная штукатурка, и ощущение это неприятно контрастирует с тёплыми сильными прикосновениями Томлинсона. Гарри зажмуривается, пытаясь выровнять дыхание, хотя вокруг и так слишком темно, видны лишь силуэты.
— Неугомонные, — без злости произносит Саманта. Её ладонь на пояснице Гарри, ободряюще похлопывает.
— Как только эти новенькие переступили порог, мы поняли, что всё изменится, — продолжает Элизабет. — Мы с Лиамом засиделись допоздна. Заболтались, — Гарри не может видеть её наверняка покрасневшие щёки, но улыбается и чувствует это ощущение тёплого ветра в волосах — улыбка его родственной души. Луи тоже улыбается. — Они явились, будто хозяева: уверенно зашли, оглядели меня так, будто я вещь. Наши парни тоже изменились, в глазах появился лихорадочный блеск. Лиам взял меня за руку и увёл к себе.
— Я думаю, нас спасло то, что мы не ночевали в своих комнатах, — соглашается со словами подруги Саманта. — Я была у Мэтта, когда Найл пришёл за нами. Капитан отправил его предупредить.
Элизабет открывает странный лаз в стене, даже не дверь, а дыра, закрытая парой прогнивших досок. По-одному они лезут внутрь, или наружу, Гарри не понимает, он запутался в постоянных переплетениях тёмных коридоров, отупел от пережитого страха. Но свет, хоть и мягкий, всё равно режет глаза.
Пятна ещё плавают перед глазами, а требовательные руки Найла уже тянут к себе в объятия. Гарри с готовностью обнимает друга, ерошит короткий ёжик волос Лиама. Незнакомый голос прерывает сцену воссоединения друзей, и Гарри поднимает голову, чтобы взглянуть в лицо капитану.
— У вас мало времени, ребята.
〄〄〄
Капитан, смуглый человек невысокого роста, с грубыми чертами лица и блёклыми глазами окидывает присутствующих внимательным, цепким взглядом. Пересчитывает, понимает Луи.
Рука Саманты ложится в ладонь Мэтту, его тёмный взгляд смягчается. Он скользит пальцами по светлым, солнечным прядям её волос, и впервые Луи задумывается о том, что давнее знакомство, старая дружба за эту неделю переросла в нечто большее. В нечто глубже.
Мысль правильная, и в то же время пугающая. Он борется со страхом за родственную душу каждый день, и не хотел бы этого бремени для Саманты. Но она улыбается доктору, сжимает пальцами его ладонь, и Луи забывает, выбрасывает из головы любые предостережения. Уже не помогут.
— Удивительно, как беда помогает выяснить, что из себя представляет человек, — тихо говорит капитан. Его американский акцент, быстрое и неразборчивое бормотание слов, смягчается от значимости фразы, которую он произносит. — Как мировой тест Роршаха — просто помести людей в ситуацию смертельно опасную, ту, к которой их никто не готовил, и ты сразу поймёшь где скрывается герой, способный пожертвовать собой, а где всего лишь лицемер, для которого слова о высоком лишь маска.
— Сэр?
Ответ на беспокойное обращение Мэтта — наполовину пустая бутылка виски в пальцах мужчины. Он кивает перед собой, на пару таких же холщёвых сумок, как за плечами у Сэм, и отводит взгляд за окно, забранное металлической решеткой. Мутное стекло разбилось давно, ещё задолго до того, как электростанцию заселили военные, и лёгкий летний ветерок беспрепятственно проникает в комнату через образовавшуюся брешь.