— Ничего, — ответила Леди. — Попробуй еще раз. Сильнее, если можешь.
Он сделал это. Снова закрыл глаза, стиснул зубы и подумал: Привет. И слово снова улетело прочь пятном света.
— Нет, — сказала Леди.
— Но это все, на что я способен, — признался он.
Некоторое время Леди хранила молчание, прислушиваясь к гудевшим жизнью дубам. Казалось, она слушала, как маленькие ночные насекомые рассказывают ей свои секреты, так же, как ее змея Сестра.
— Твоего папу называли Железноголовым?
— Да, мэм.
— Ты знаешь, почему?
— Нет, мэм.
— Был один несчастный случай. Я слышала о нем: бочонок смолы упал с платформы и ударил его по голове, сломав вместе с тем плечо и ребра. Но его голова, казалось, была сделана из железа, потому что на ней не осталось и следа. Да, дорогой мальчик, у него, должно быть, была твердая голова.
— Наверное, — ответил Кертис.
— Подойди ко мне, — поманила она, хотя ему казалось, что он и так стоит к ней слишком близко.
Она начала снимать перчатки. Когда он повиновался и неохотно шагнул к ней, она положила руки ему на голову, словно пыталась прочувствовать его череп.
— Тебя не мучают головные боли?
— Нет, мэм.
— Ты можешь предсказать, что произойдет завтра или послезавтра?
— Нет, — ответил он и чуть не улыбнулся, подумав, что, если бы знал вчера о том, что ждет его сегодня, он притворился бы больным и остался бы в постели.
Она продолжала исследовать его голову. Ее пальцы как будто были выкованы из металла.
— Я собираюсь рассказать тебе кое-что. У меня есть одна проблема кое с кем здесь. С другой женщиной. Она очень меня не любит. Я собираюсь подумать ее имя, а ты постараешься услышать. Давай.
Он прислушался, но все, что он слышал, это шум листвы.
— Нет, мэм, я не слышу.
— Ну, хорошо. Я собираюсь в скором времени покинуть Новый Орлеан. У меня на примете три места, где я могла бы поселиться. Хорошие, тихие места, где почти ничего не происходит. Я думаю о названиях этих мест прямо сейчас. Можешь назвать хотя бы одно из них?