— Заберите его домой, миссис Мэйхью. Цените его дар, который Господь послал ему. И начните лучше кормить его. Давайте побольше мяса, чтобы он стал сильным, как его отец.
При этом Орхидея, казалось, содрогнулась всем телом. Создалось впечатление, что она стала ниже на пару дюймов, а в красноватом свете ламп ее лицо мгновенно превратилось в холодную маску.
Она прошипела:
— Он никогда не станет похожим на своего отца.
В тот же день — намного позже ночью — Кертис лежал в постели в своей комнате и вдруг услышал голос, слабо прошептавший ему издалека:
— И тебе привет.
Вырвавшись из воспоминаний девятилетней давности, Кертис увереннее начал крутить педали по площади Конго. Наконец, он остановил свой велосипед и тележку напротив небольшой аккуратно укрытой листвой светлой хижины на Сент-Энн-Стрит, поднялся на две ступени и постучал в дверь.
Ответа не было.
Кертис постучал снова.
— Мистер Крэбл! — позвал он. Затем громче. — Мистер Крэбл? Это Кертис. С вами все в порядке?
Внутри действительно прозвучало какое-то бормотание, или ему только показалось? Только что мимо проехала машина, так что сложно было сказать наверняка за этим шумом.
И вдруг из-за двери послышался звук, напоминавший тяжкий старческий голос как будто из самой могилы времени. К тому же казалось, время догнало его и придушило, остался лишь жалкий скрип. Этот звук был просто ужасен.
— Уходи, Кертис. Пожалуйста. Просто уйди.
— Что случилось, сэр? — на этот раз он не смягчал произнесение этого слова. — Вы заболели?
— Уходи…
— Не могу, сэр. Меня отправили узнать, все ли с вами в порядке, и именно это я собираюсь сделать. Если останетесь за этой дверью, я не уйду, пока не увижу вас, — Кертис ждал. Прошло еще несколько секунд молчания, и он потребовал: — Откройте дверь, сэр. Вы знаете, что так будет лучше.
Он еще немного подождал, затем сжал кулак и уже был готов постучать снова и стучать, пока ему не откроют, но вдруг замок щелкнул, дверь отворилась, и человек, напоминавший Уэнделла Крэбла, только с серой кожей и поседевший, как лунь, с болезненно ввалившимися глазами, прищурившись, вышел на солнечный свет.
Ол Крэб не смотрел на Кертиса. Он бросил взгляд на улицу, а затем отступил от двери, как будто свет причинял ему боль.
— Ну, заходи, — сказал он. — И лучше пристегни свой велосипед, у нас тут частенько воруют.
Кертис затратил немного времени, пристегивая свой велосипед цепью к водосточной трубе вместе с тележкой, а затем вошел в тусклую прихожую. Его тут же поразил резкий запах подгоревшей пищи и сигаретного дыма. Все ставни на окнах были закрыты, но на пробивавшихся из-под них световых дорожках виднелись поблескивающие осколки разбитого стекла. Ол Крэб продолжил отступать, пока не опустился в коричневое кресло, рядом с которым стоял стол с покоившейся на нем наполовину опустевшей бутылкой виски «Four Roses» и почти опустошенным стаканом. Зеленая керамическая пепельница была завалена окурками самокруток, а от одного из них все еще поднимались сизые усики дыма.