Девушка фыркнула, злобно сверкнув глазами. Обида и гнев с новой силой сжали сердце, и Форбс не выдержала:
— Что ты хотел? Из-за тебя я чуть не разбила машину. Я уже не в твоём городе, ясно? Не надо следить за мной и делать вид, что тебя волнует моя жизнь, ведь именно ты ни раз подвергал её опасности! — девушка начала задыхаться от нахлынувших эмоций, но отступать не собиралась. Она начала приближаться к первородному, с силой сжав кулак, — Я оказалась втянута в твою игру, но, тем не менее, защищала тебя. Твою семью, а что получила? Ты… — вампирша яростно пихнула первородного в грудь. Он не пошевелился, лишь удручённо нахмурился, — эгоист. Ты даже не попращался! Как же я тебя ненавижу! — уже на последнем издыхании выпалила Кэр. Слезы снова сковали горло, и она закрыла глаза.
— Кэролайн… — Клаус протянул руку, но Форбс отпихнула его. Она била мужчину кулаками, выплёскивая всю боль наружу. Когда она слегка поубавила пыл, первородный быстрым движением прижал её к машине, злобно оскалившись. Его глаза загорелись звериным огнем, и Кэролайн опешила, мгновенно почувствовав, как кольнул страх где-то в районе позвоночника.
— Ты закончила? — процедил он, слегка сжав шею девушки пальцами. Она нервно сглотнула, осознавая, что исчерпала лимит его терпения, и теперь может произойти все, что угодно.
— Теперь свернёшь мне шею? — уже спокойнее протянула Кэролайн, вцепившись в его руку. Она знала, что играет с огнём, но не могла позволить себе показать свой страх и смятение.
— Хотел бы.
— Ну, так давай! — выплюнула Кэролайн прямо в лицо мужчине, готовясь к тому, что ближайшие несколько часов она проведёт в отключке, — Давай, Клаус!
Первородный сузил глаза, сильнее надавив пальцами на хрупкую шею. Он приблизился совсем близко, вдавливая девушку всем телом в дверь машины. Кэролайн успела лишь сделать короткий вдох, прежде, чем Клаус впился в её губы поцелуем. Она на мгновение растерялась, но затем, ощутив электрический разряд во всем теле, поддалась и с жаром ответила на поцелуй. Клаус упёрся в машину, усиливая напор, а другой рукой грубо, но не больно, сжал светлые волосы в своей руке. Форбс громко выдохнула, быстрым движением освобождая мужчину от куртки. Он, в ответ, яростно разорвал шёлк на теле девушки, не хотя прервав жаркий поцелуй. От того, как страстно и одновременно нежно, Клаус целовал её, у Кэролайн перехватило дыхание. Она забыла как дышать, превратившись лишь в одну искру страсти и желания.
Форбс с остервенением разорвала податливую рубашку, выплёскивая всю свою горечь и гнев. Она не замечала, как выпивается короткими ноготками в мужскую грудь, от чего Клаус едва слышно рычит. Кэролайн хотела перехватит инециативу, но Майклсон с нечеловеческой силой прижимал её к себе, не давая возможности поменять положение. Форбс услышала, как заскрипел металл машины у её уха под рукой первородного.
Не отрываясь от мужчины, вампирша дотянулась до ручки задней двери и, открыв её, затащила за собой Клауса.
Кэролайн не соображала ничего. Были только его руки, губы, которые исследовали все её тело, горячее дыхание, обжигающее её шею, плавне, а затем резкие движения, уводящие Кэролайн далеко от реальности. Она старалась прижаться ещё ближе к сильной груди, но ближе уже было некуда. Форбс вздрагивала от каждого движения, от каждого прикосновения, опускаясь все глубже на дно океана наслаждения. Клаус переплёл их пальцы и прижал руки к запотевшему стеклу, полностью влавствуя над разгореченным телом девушки.
— Ненавидишь меня? — хрипло, с нотками злости, прошептал Клаус, на мгновение останавливаясь.
— Ненавижу, — на выдохе ответила Кэролайн, закусив губу, когда Майклсон, в качестве наказания, резким толчком вошёл в неё…
Кэролайн не знала, сколько времени прошло прежде, чем они смогли остановиться. Сознание прояснилось только тогда, когда Форбс расслабленно закрыла глаза, устроившись спиной на груди первородного. Она считала каждый стук своего бешеного сердца, не в силах спокойно дышать. Кэр откинула голову на плечо Клауса, утыкаясь носом в его колючий подбородок. Он нежно поцеловал её в ключицу, ласково погладил оголенный живот и сжал её ослабевщую руку своей. Девушка куталась в мужские объятия, словно в свитер, ощущая такое тепло и спокойствие. Ей больше не хотелось кричать, она больше не злилась — чувствовала, как счастье окутывает все её сердце.
Кэролайн буквально спиной чувствовала, как Клаус хмуриться, задумчиво накручивая её светлую прядь себе на палец. Она знала, о чем он думает, что хочет сказать, но надеялась, что у них будет ещё хотя бы пара минут тишины и наслаждения той легкостью, которой у них не будет, возможно, уже никогда в жизни.
Девушка вся сжалась, когда Никлаус тяжело выдыхнул и сказал: