Кэролайн уверенно подняла взгляд, рассматривая знакомые выступы дома. За двадцать лет Новый Орлеан практически не изменился: те же узкие улочки, наполненные гудящей толпой народу, даже в такой, морозный день; старое кафе — любимое место Кэролайн, все ещё притягивало к себе своей слегка поблёклой вывеской; атмосфера вечного праздника так и осталась будто смешанной с самим воздухом, вот только девушка больше не чувствовала того былого восторга. Она равнодушно оглядела улицу, голубыми глазами возвращаясь к заветной тёмной двери. Окно её спальни, где она провела множество счастливых ночей, заслушиваясь рассказами мужчины, в чьих объятиях было тепло даже в самый суровый холод, было открыто. Нежно-голубая ткань шторы развивалась на пронизывающем ветру, и девушке вдруг стало нестерпимо больно. Воспоминания былых дней вихрем пронеслись в её голове, сменяясь картинка за картинкой. Печаль, тоска и едва сдерживаемые слезы сменились острой злобой. Она копила в себе всю эту злость, всю разъедающую ярость, грезя лишь кровавой местью, которая свершиться в этот морозный, снежный день.
Дорога к Марселю была вымощена окровавленными сердцами тех, кто был ему дорог. Кэролайн безжалостно расправилась со всеми, кто пытался избавиться от незваной гости самостоятельно или спешил сообщить своему господину о её визите раньше времени. Форбс вела игру. Она стала для Марселя неуловимым призраком ночи, на поиск которого король Нового Орлеана посылал все больше вампиров, на возвращение которых он мог даже не надеется. Он затаился, ждал, пытался опередить врага на несколько шагов, но призрак продолжал подкидывать головы приспешников ему под дверь, как знак силы, превосходства и его неминуемой гибели.
Клаус бы гордился Кэролайн. Сначала эта мысль пугала её, а затем придавала сил. Любая мысль о потерянной любви не давала ей передумать, сдаться или отступить. Темноволосая красавица, в глазах которой она каждый день узнавала её отца, не давала вампирше возможности о чем-то сожалеть. Она, не заметно для себя, стала монстром. Тем, кем никогда не был даже Никлаус Майклсон. И только Хоуп, её названная дочка, её надежда и напоминание о том, что Клаус был реальностью, удерживала её от непоправимых ошибок все эти годы. Именно она подарила ей силу, именно она, самая могущественная Ведьма, могла сделать Кэролайн равной врагу.
Нет страшнее монстра, чем тот, который все потерял…
Кэролайн выдохнула, сбрасывая с плеч тёплую накидку. Она прошептала себе самой тихое: «пора» и открыла багажник. Девушка ещё несколько секунд разглядывала не большую плотную сумку, в которой был подарок для Марселя, а затем легко накинула её на руку. В другой руке блондинка сжала металлическую биту, предвкушая расправу.
Подойдя к двери, Форбс прислушалась. Кажется, никто не чувствовал её присутствия, и девушка сжала биту двумя руками, усмехнувшись своему плану. Она размахнулась и с силой ударила по окну первого этажа, удовлетворенно подмечая, что обитатели дома сразу же оживились. Вампиры Марселя тут же забегали по дому, и Кэр, не долго думая, разнесла в осколки все окна особняка. Она перемещалась на вампирской скорости, разбивая все на своём пути, пока не запрыгнула на второй этаж, в ту самую спальню, которая двадцать лет назад принадлежала ей.
Вампиры выбегали на улицу, в поисках названного гостя. Кэролайн слышала их крики, на мгновение, застыв перед зеркалом на шкафу. Назад дороги нет — никто из этого дома не выйдет живым. Ее голубев глаза пылали адским огнём, так, как в вечер гибели Клауса и всей его семьи.
Марсель беспокойно метался внизу, расспрашивая друзей о том, что они видели. Кэролайн услышала, как один из них сообщил королю о найденных трупах вампиров, которые Кэролайн любезно оставила на центральной площади.
— Марсель! — выкрикнула Кэр, выходя из тени. Мужчина в мгновение повернулся, а затем застыл от удивления. Два рослых мужчины тут же встрепенулись, но Марсель остановил их жестом, удручённо всматриваясь в знакомое лицо блондинки.
— Давно не виделись, верно? — Кэролайн грациозно двинулась к лестнице, проводя пальцами по холодному металлу перила. Стук её каблуков эхом раздавался в угрюмой тишине, словно стук молотка судьи, выносящего приговор всем присутствующим. Кэролайн медлила, внимательно наблюдая за реакцией врага. Марсель не отрывал от неё взгляда, следую глазами за каждым движением тонкой руки. Кэролайн осознанно делала каждый шаг, слушая, как ускоряется собственное сердце. Кровь вскипала в жилах, разгоняя неудержимую ярость, но Кэр медленно двигалась вниз. Она хотела запомнить каждый миг, каждую секунду; насладиться каждым своим движением перед долгожданным падением короля.
— Что ты здесь делаешь? — выдавил Марсель, не двигаясь с места. Он гордо расправил плечи, не сомневаясь в своём превосходстве. Он без труда избавил мир от семьи первородных, а кроме них, никто не мог его напугать, — Убирайся из моего города или…
— Или что? — Кэр вопросительно повела бровью, театрально надув губки, — оторвёшь мне голову, как Хейли?
Ни один мускул не дрогнул на лице Марселя. Он впивался глазами в девушку, которая продолжала приближаться.
— Я дал вам с Хоуп шанс. Дал вам уйти.
— После того, как лишил её родителей! — не в силах сохранить хладнокровие, выплюнула Кэр.