- Прости…
Маленький ножик - большой соблазн. Длинный меч - вроде и грозное оружие, а в неумелых руках бесполезнее палки… Самара впервые в жизни подумала, что ей, чтобы не причинять вред, стоило бы выжечь глаза. Может, помогло бы.
______________
*Маслины собирают с сентября по декабрь.
**Физиология трупа - вещь в реальном мире несуществующая, приходится гнать отсебятину. Но если исходить из того, что Самара нормально видит, не промывает постоянно глаза и склеры у нее белые, можно предположить, что слезная жидкость таки вырабатывается.
========== Глава 10. ==========
Zwei Bilder nur ein Rahmen
Ein Körper doch zwei Namen
Zwei Dochte eine Kerze
Zwei Seelen in einem Herzen
Führe mich
Halte mich
Ich fühle dich
Verlass mich nicht
Ich verlass dich nicht
Rammstein, “Führe Mich”
Глава общины задумчиво разглядывал недавно обретенную сестру, странно притихшую сегодня, и смешанные чувства бушевали в его душе.
Она, безусловно, была ему интересна, - как всегда интересует человека нечто новое в его окружении, как притягивает женщина мужчину, почти лишенного общества прекрасного пола, как манит укротителя непокорный зверь, отстаивающий свою свободу…
Но он ее и ненавидел. За сияющие глаза, за непроизвольно сквозящую в голосе улыбку, за появившуюся вдруг порывистую легкость в движениях - конечно, в пределах, доступных больной… все это напоминало, заставляя сердце кровоточить, обо всех радостях любви, о женщине, которая, возможно, уже и траур не носит по погребенному заживо мужу. И бессильная ненависть переплеталась с завистью ко всем влюбленным на свете, стоило ему нечаянно скользнуть взглядом по волосам сидящей рядом девушки.
- Кто заплел тебе косу? - спросил наконец прокаженный.
- Не все ли равно, - Самара дернула плечом, отводя волосы за спину.
Тяжелый толстый жгут, змеей спускающийся вдоль спины, ей нравился, хоть и непривычно поначалу было, что ничто не загораживает обзор. Но говорить о нем не хотелось.
А мысль, что кто-то - кто угодно - даже случайно - может коснуться ее волос, и вовсе вызывала омерзение. Эти волосы были уже не совсем ее, они хранили бережные прикосновения мужских рук; хрупкий отпечаток, который так легко разрушить… так не хотелось разрушать.
Особенно теперь.
… - Расскажи что-нибудь, - попросил Лоран.
Он только что вылез из воды и теперь отдыхал, растянувшись на теплой гальке, положив голову на нагретые солнцем колени девушки. Устал, конечно… в такие минуты он едва ли вслушивался в слова, смутно различал интонации. И все равно каждый раз просил что-то рассказывать. “Мне нравится слушать твой голос”, - словно извиняясь, пояснил в первый раз.
И Самара говорила обо всем на свете, иногда принимаясь петь. Ее голос, хриплый и неверный, не имел ничего общего с чистым голоском девочки, пророчившей когда-то смерть на восходе солнца - тем чаще хотелось улыбаться, зная, что даже это воронье карканье может нравиться.
- Я расскажу тебе сказку о драконах…
Когда-то очень давно они жили там, откуда я родом. Были среди них гиганты, чьи следы на ладонь уходили в землю, и карлики - чуть тяжелее воробья. Красивые и уродливые, добрые и злые, они так же различались меж собой, как жившие тогда же люди.
Поначалу два народа жили в мире - или, во всяком случае, не трогали друг друга. Но потом между ними вспыхнула ненависть. Людям вообще свойственно ненавидеть все непонятное. Да и среди драконов… всякие попадались.
В то время в цене была воинская доблесть. Рыцари шли на смерть и прославляли имена своих женщин, бросая им под ноги головы врагов. Были среди них и такие, кто шел на противников много более сильных и опасных - на драконов, например… Многие умирали. Но некоторым любовь давала такую силу, что они возвращались с победой… - Самара мечтательно вздохнула. - Можно тысячу лет спорить о морали и всем таком прочем, но ты представь только, с какой силой надо любить, чтобы этой силой сокрушить дракона?..
…К сожалению, они убивали лучших. Другие, мерзкие хитрые твари, не выходили в открытый бой. Они прятались, изворачивались, нападали исподтишка. Так выродился род драконий, став родом чудовищ.
И они научились жить рядом с людьми. Среди людей… в сердцах людей, - голос дрогнул и сорвался.