Одет он, кстати, очень просто: никаких мантий, черепов и прочей колдовской атрибутики. И без того охотно верится, что обладатель настолько нечеловеческого лица способен пить с чертями на брудершафт.
- В общих чертах о вашей ситуации я уже осведомлен, - заявляет Сильвер, устраиваясь на стуле у стены. Мне нравится его деловой настрой.
- И чем можете помочь? У вас есть деньги, чтобы перекупить контракт?
- Даже если бы мог, не стал бы. Видите ли, я тоже лицо заинтересованное… - глядя на наши ошарашенные физиономии, поясняет: - Чарльз Мейсен давно должен мне крупную сумму денег, но до сих пор не заикнулся о возвращении долга. Если вы не поставите “Ватханарию”, он проиграет пари и останется без гроша, а для меня эта тысяча фунтов* значит очень много. Но я могу отвести от вас смерть. Расскажите все, что можете, об этом балете, а я подумаю, как это сделать.
Это не самоуверенность, даже не наглость. Это… этому даже слова не подобрать. Но что-то в нем есть такое, что охотно верится: не просто отведет смерть - отмахнет, как муху. Вирджиния согласно кивает:
- Мне говорить громче? - что?.. ах да, альбиносы вроде плохо слышат…
- Не стоит. Слышу я лишь чуть хуже здоровых, - судя по тону, все без исключения задают ему подобные вопросы.
И мисс Чайлд рассказывает. Обстоятельно, начиная от вечера, когда два драматурга-неудачника, напившись почти до беспамятства, поспорили, сможет ли их новая пьеса покорить сцену, заканчивая последней, сорок шестой, смертью, произошедшей четыре года назад. Сильвер слушает очень внимательно, под конец просит дать ему пьесу и либретто. Некоторое время читает - и с каждой страницей все сильнее хмурится:
- Ин-те-ресно…
- Что?
- Согласно пьесе, Моник не знала любви, но в либретто указывается, что у нее есть жених.
Это имеет какое-то значение?.. Каллен, словно услышав мои мысли, задает тот же вопрос. Маг в ответ неопределенно пожимает плечами - и дальше читает молча. Мы ждем. Наконец он поднимает глаза.
- Так вы сможете помочь? - этот вопрос уже минут пятнадцать жжет мне язык.
- Смогу. Для этого я должен танцевать партию Инариума… - мы с Эдвардом перевариваем новость; змеиные губы Сильвера кривит презрительная усмешка. - А вы думали, я святой водой сцену окроплю, и все будет хорошо? В данном случае - абсолютно нерабочий метод.
- Я не подвергаю сомнению ваш профессионализм, но… - мой наставник очень старается найти подходящие слова и при этом не оскорбить собеседника, - партия дракона, как и любое соло в балете, очень сложна, она требует отменной физической подготовки…
- Значит, упростите ее, - отрезал Сильвер. - Я понимаю, что, согласно вашим стандартам, меня уже в землю закапывать пора. Но, как вы правильно заметили, в своем деле я профессионал. Поэтому говорю: или делайте по-моему, или выкручивайтесь сами, как хотите.
Согласно нашим стандартам. Все-таки пятьдесят… И держит себя, как чертов император. В каждом жесте - абсолютная уверенность в себе и своих силах, до которой даже Эдварду далеко. С таким попробуй поспорь.
Мы переглядываемся и сдаемся:
- Танцами когда-нибудь занимались?
- Нет, - вот черт. И как прикажете до декабря натаскать его на соло? Кажется, мы снова думаем об одном и том же; Эд мрачнеет, как грозовая туча:
- А каким-либо спортом? Можете выдерживать большую нагрузку?
- Фехтование, кунг-фу, бокс, конный спорт. Тренируюсь каждый день, - пожимает плечами Сильвер. Ничего себе список, во всяком случае, балет он выдержит. Другой вопрос, откуда у него столько времени на все эти тренировки… и денег, кстати. Судя по виду, он не очень-то богат: одежда хорошего качества, но далеко не новая - и выглядит, как с чужого плеча. Единственная по-настоящему дорогая вещь - тяжелое золотое кольцо на правой руке, но, судя по узору - две руки, удерживающие два сердца - оно обручальное и могло остаться невесть с каких времен.*
- Кем же вы работаете?
- Официально в данный момент - никем. Вообще - где и кем придется, но вас это не должно волновать.
Значит, на репетиции время будет. Что ж, альтернативы все равно нет…