<p>
Быстро вернувшись в свою комнату, покидал, что было в рюкзак. Свернул матрац с подушкой и одеялом и с нехитрым скарбом пошёл к входу в погреб, который находился в комнате, где ночевал дядя Степа.</p>
<p>
Погреб дяди Степы был мягко сказать большой. Наверно занимал половину дома. Было место для двух раскладушек, небольшой санузел типа «ведро за шторкой», ну а самое главное, почти весь периметр был заставлен соленьями-консервами. На мой удивлённый взгляд дядя Степа только ответил, что это ещё осталось от прежних хозяев. Он только чуток навёл в нем порядок.</p>
<p>
Эти два дня они провели в подвале. Практически не выходя из него. В основном спали, иногда кушали консервы, поглощали таблетки с йодом, запивая компотом из банок. На третий день, выбравшись из подвала, они обнаружили пасмурное небо в больших «тучных» облаках. Солнце практически видно не было. Обычный пасмурный день. Только вокруг на горизонте зарево от пожаров, кругом дым и пепел. Но их дачный посёлок оставался практически нетронутым. Осмотрев окрестности, пришли к выводу, что скоро пойдут в эти края беженцы.</p>
<p>
Только сейчас стало заметно, что Степан Николаевич за эти несколько дней очень сильно «сдал», прям, резко постарел, осунулся, морщины стали выразительными, и взгляд безумно уставшего человека. Под вечер ему стало плохо, он не вставал с кровати, только лежал и смотрел в потолок. Михаил не знал что делать, он не медик, не специалист в этом. «Скорая помощь» в таких условиях точно не приедет, да и не дозвониться. Связь полностью отсутствует. Соседей нет, или разбежались или ещё сидят, попрятавшись у себя в домах.</p>
<p>
- Михаил, - хриплым тихим голосом позвал Степан Николаевич, - всё, моё время пришло. Я вот лежал и думал. Тебе надо забрать рукопись. И перепиши произведение заново. Тебе не надо писать в этом жанре, - ухмыльнулся он, - пообещай мне, что исполнишь мою просьбу.</p>
<p>
- Степан Николаевич, вы бредите, - стал говорить Михаил, - какая рукопись, какой роман, что у нас твориться вокруг вы же сами видели. Мне до неё почти двести вёрст идти. Да и поправитесь вы, сейчас чай наведу, я тут у себя в аптечке в машине кое-какие таблетки нашёл. Ещё в дальнюю поездку себе собирал. Тут у меня и сердечные и всякие обезболивающие есть. Вы не волнуйтесь, поставим вас на ноги. А там и дальше думать будем, что делать.</p>
<p>
- Нет, Миш, пора мне, чувствую, что скоро. Ты все-таки выполни мою просьбу. Не отказывай старому человеку, - сказал Степан Николаевич.</p>
<p>
Михаил ничего не стал отвечать, он сам понимал, что Степан Николаевич уже смирился со смертью и не борется за свою жизнь.</p>
<p>
На следующий день Степан Николаевич умер. Тихо, во сне. Похоронив его во дворе дома, Михаил сел за стол, помянул своего друга парой рюмок «чемергеса»<a href="#_ftn5" name="_ftnref5" title="">[5]</a> и стал думать, как быть дальше. Оставаться здесь одному, да и ещё ждать, пока придут беженцы, не вариант. Он один, а их будет много, просто не справится, тем более люди сейчас, как он понимал, злые и готовы на любые действия, чтобы продлить свою агонию. Ещё его волновала последняя просьба умирающего, почему он просил его пойти за рукописью, переписать её?</p>