Тяжело дыша, он шагнул к постели, касаясь кончиками пальцев изящной девичьей ступни. Алин медленно открыла сонные глаза, поднимая на Элайджу мутный взгляд.
— Игра закончилась?
— Даже не начиналась, — хрипло проговорил вампир, вихрем оказываясь рядом с ней, прижимая ведьму к атласным подушкам, — только мы с тобой будем играть совсем в другую игру.
========== Часть 24 ==========
Алин замирает, не сводя в Элайджи своих раскосых глаз, когда он, прижимает ее к постели, накрывая своим телом.
— Какую игру? — едва слышно шепчет она, прикусывая пухлые губы.
— Зачем ты это делаешь? — хрипло цедит Элайджа, прижимаясь к ведьме еще теснее, — разве не понимаешь, что сводишь меня с ума? Зачем одеваешь такие платья, улыбаешься Колу, не подпускаешь к себе? Зачем приходишь в мою постель?
— Это твоя спальня? — распахивает глаза Алин, — я вовсе не…
— Не хотела этого? — сводит брови вампир.
— Нет.
— Не верю.
Ведьма хмурится, упираясь ладонями в его грудь.
— Отпусти!
— И не подумаю. Пока не выслушаешь меня.
Алин щурит глаза, пытаясь вырваться из его объятий, но это приводит лишь к тому, что ее платье задирается все выше, пока не становятся полностью видны ее тонкие кружевные трусики. Девушка пытается одернуть подол, но Элайджа отводит ее руки, пожирая глазами точеные бедра.
— Я так хочу тебя, Алин, — шепчет он прямо в горящее ушко, — никого так не хотел. Я бы никогда не стал целовать другую. Мне никто не нужен кроме тебя, моя маленькая ведьма.
— Я видела! — отзывается девушка, все еще пытаясь вернуть на место задравшееся платье.
Вот только Элайджа крепко держит тонкие запястья, и резкие движения ее бедер приводят лишь к тому, что он прижимается к ней сильнее, и ведьма прикусывает губу, чувствуя ягодицами его каменную плоть. Она замирает, боясь пошевелится, и в этот момент чувствует, как мужские губы накрывают ее рот, вовлекая в жаркий поцелуй.
Элайджа скользит языком по пухлым губкам мечущейся ведьмы, заставляя их раскрыться, но Алин изо всех сил сопротивляется, отталкивая его от себя.
— Если ты действительно не хочешь, я тебя отпущу, — глухо выговаривает Элайджа, отрываясь от манящих губ, — только сначала я хочу в этом убедиться.
И с этими словами, он сдвигает в сторону тонкую полоску ее трусиков, касаясь пальцами нежных складок меж ее длинных ножек.
Алин прикусывает губу, судорожно сжимая бедра, пока Элайджа ласкает истекающую соками плоть дразнящими движениями.
— Ты такая влажная, — шепчет он в маленькое ушко, — а ведь я еще совсем ничего не делал. Но сделаю, Алин. Потому что ты этого хочешь. И ты будешь принимать мои ласки. И будешь стонать, моя маленькая распутная ведьма. Просить о большем. И я сделаю. Сделаю все, что ты скажешь. Потому, что я люблю тебя, Алин. Только тебя.
И тогда она сдается. Сгибает в колене стройную ножку, позволяя пальцам Элайджи ласкать ее горячую плоть, гладить влажные складки кожи, касаться сосредоточия ее женственности.
Вампир подается вперед, прижимаясь к пухлым губам, и Алин отвечает, касаясь его языка своим нежным язычком, пока ее бедра подаются навстречу его ладони.
Элайджа на миг отрывается от ее губ, и ведьма видит, что его глаза совсем черные от желания.
— Сними это чертово платье, — выдавливает он из себя, не прекращая ласкать ее влажную плоть.
И Алин подчиняется. Стягивает через голову окончательно задравшееся платье и отбрасывает его в сторону. На ней нет бюстгальтера, и Элайджа обхватывает губами затвердевшую вершинку ее груди, мягко прикусывая. Ведьма выгибает спину навстречу его ласке, и вампир на мгновение отводит ладонь от ее трепещущих бедер, сжимая высокие груди. Алин чувствует его влажные пальцы, все в ее собственных соках, и не может сдержать тихого стона.