— Прости меня, я люблю тебя, я тебя ему не отдам, — шепчет Элайджа, между поцелуями, и девушка выгибает спину, подаваясь навстречу.
Миллион мыслей проносится в голове Хелен. Ей так хочется ему верить, но что если это вновь игра, для того чтобы ведьмы уничтожили артефакт? Вдруг он снова ее просто использует?
Но в этот миг, мужские губы спускаются к ее груди, и все остальное теряет смысл. Ведьма с трудом сдерживает стон, когда Элайджа прикусывает давно возбужденный сосок сквозь тонкую ткань пижамы, а его пальцы скользят под резинку ее трусиков.
И Хелен уже не сопротивляется. Она не пытается высвободить руки, оттолкнуть Первородного. Девушка просто принимает его ласки, забросив ноги на бедра вампира.
Забыв обо всем на свете, ослепленный желанием, Элайджа отпускает запястья ведьмы и расстегивает свои брюки. На мужском лице появляется счастливая улыбка, которую Хелен понимает совсем не правильно, по-своему. И это злит ее.
— Нет! Я не стану снова легкой добычей, — со злостью говорит она и отталкивает ошеломленного Элайджу, который отпускает ее отступая назад.
Девушка хочет встать с подоконника, но застывает в ужасе, потому что видит, что на пороге кухни стоит Дерек с широко открытыми глазами, переводя взгляд с ведьмы на Первородного. Сгорая от стыда, Хелен закрывает лицо руками и выбегает из комнаты.
Несколько секунд Элайджа и Дерек смотрят друг другу в глаза, и наконец у ведьмака в голове складываются все части пазла. Готовность Первородного спасать ведьм, странное поведение Хелен, насмешки Кристины и то, как она называла его зятем. Но прежде чем он успевает сказать хоть слово, вампир вихрем исчезает за порогом, оставляя Дерека одного в темной кухне.
========== Часть 39 ==========
Новый Орлеан все также хорош, и осень лишь украшает его, делая еще более таинственным, свежим, ярким. Клаус любит и это время года, и этот город, но он даже не подозревает, что все вокруг может заиграть совершенно другими красками, когда рядом она.
Кристина вливается в Новый Орлеан также органично, как и он сам, даром что жила всегда в отдалении от города, в котором правили Первородные, и ее подбородок лишь гордо поднимается вверх, когда она ловит на себе взгляды вампиров, которых Клаус вербует в их армию для свержения Давины.
Мужчины смотрят с нескрываемым интересом (чертова ведьма слишком сексуальна!), женщины — неодобрительно, и даже с легкой завистью, когда замечают его особое отношение к Крис, которое Клаус всеми силами пытается скрыть.
Впрочем, гибрид быстро понимает, что эта битва проиграна им даже не начавшись, ведь черноглазая стерва, выслушав его холодный монолог по дороге из поместья, лишь удваивает свои усилия, окончательно сводя его с ума.
И если раньше ведьма лишь соблазняла его случайными прикосновениями, то теперь она идет дальше — позволяя увиваться за собой его приспешникам. И если бы, о, если бы, она флиртовала с ними словно шлюха, намеренно вызывая его ревность! Майклсон в ту же секунду потерял к ней интерес, вздохнув с облегчением.
Но все происходит с точностью наоборот.
Чертова ведьма ведет себя словно королева города, только что руку не протягивает для поцелуя и не ждет, когда перед ней падут ниц. Ее ослепительная красота, дерзость, небывалый магический потенциал, редкий интеллект, смелость, готовность на все ради семьи и совершенно отвратительный характер сливаются в гремучую смесь от которой кажется нет противоядия, но Клаус его и не ищет.
Беда лишь в том, что действует она так не только на него одного, а предъявить на стерву права, все равно, что признать ее правоту.
И свое поражение.
— Ты меня слышишь, Клаус?
Нетерпеливый голос Марселя вырывает Майклсона из его крамольных мыслей, и пару секунд он щурит глаза, пытаясь вспомнить, о чем именно говорил ему Жерар. К счастью для Клауса он обладает той же вампирской памятью, что и братья, и ему удается выкрутиться из этой ситуации, не ударив в грязь лицом.