Она снова наклонилась, на этот раз, чтобы поцеловать сына в макушку, но тот уклонился. Эрика еще раз вздохнула и ушла.
– Пст, парень, – негромко сказал Ларс, когда стук ее каблуков затих за дверью. – У меня есть шоколадка.
– Не хочу, – мрачно ответил Риккерт, прошел по комнате и сел на одно из кресел, не вынимая рук из карманов.
– А орешки? – спросил Ларс с любопытством.
– Срать я хотел на орешки.
Ларс присвистнул.
– А родители в курсе, что ты такие выражения употребляешь? – почти не улыбаясь, спросил он.
Риккерт дернул плечом.
– Им наверняка все равно.
Он сгорбился в кресле так, что головы почти не было видно. Только что капюшон не натянул. Ларс задумчиво постучал пальцем по подбородку, разглядывая ребенка, который был больше похож на подростка. И это всего в одиннадцать лет.
– Твоим родителям совершенно точно не все равно, – уверенно сказал он. – Хочешь, проверим?
– А смысл?
– Если я окажусь прав, ты будешь месяц отдавать мне свои карманные деньги.
Риккерт поднял голову и настороженно посмотрел на Ларса, ответившего на его взгляд широкой ухмылкой.
– Какой-то не очень смысловой смысл, – подумав, сказал Риккерт.
– Очень смысловой! – горячо ответил Ларс. – Я на эти деньги шикану так, что тебе и не снилось!
Он расплел ноги, встал, подошел к Риккерту и легонько ткнул его кулаком в плечо.
– Твоим родителям не все равно, Рик.
Риккерт очень по-взрослому вздохнул и посмотрел снизу вверх.
– Почему не ты мой папа? – тоскливо спросил он.
– Э, нет, парень, – Ларс присел на корточки и положил руки на колени Риккерту. – Твой отец – самый счастливый чувак на свете, потому что у него есть ты. А у тебя есть он. Это же хорошо.
Риккерт пожал плечами и на миг стал так похож на Бернара, что Ларс закусил губу.
– А как ты собирался проверить моих родителей? – отведя глаза в сторону, спросил Риккерт.