Драко уже давно не велся на такие слова, поэтому просто снова сдвинулся в сторону, пропуская заклинание помех и следом пущенное режущее мимо. Эрук расхохотался, принимая нежелание Драко нападать и уход в глухую защиту за бессилие и уже заранее радуясь победе.
— Ты слабак, Малфой!
Лучи вспыхивали и рикошетили, заставляя защиту дома, принимавшую на себя немало ударов, дрожать и становиться видимой. Постепенно, делая вид, что отступает, Малфою удалось поменяться с Эруком местами, оказаться между противником и входом в дом. Но эта удача оказалась последней.
Пусть не обладая наследуемой родовой мощью, Энтони Эрук был очень сильным волшебником, и опыт его был более чем солидным. Если бы он не поддавался эмоциям, которые так и не сумел толком взять под контроль после неудачи, постигшей его в ритуальном зале Руквуд-холла, Малфою пришлось бы совсем худо. Но и теперь оставалась лишь тень шанса на успех.
Подточенные путешествием через Арку смерти силы стремительно иссякали, усталость накатывала волнами, заставляя подгибаться ноги, а руки дрожать. Драко чуял близость друзей, спешащих на помощь, но даже магам уровня Поттера и Блэка, даже с помощью невыразимцев и их главы, требовалось время для снятия стационарной защиты, поставленной опытным знающим волшебником.
— Выходи наружу, грязнокровка! — внезапно закричал Эрук. — Посмотришь на смерть своего защитничка! Тебе понравится!
Драко замер, с ужасом осознав, что он второй раз попался на одну и ту же уловку: похоже, прежде чем выйти на шум, бывший невыразимец обновил заклятие «Империуса» на Гермионе, а здесь не было поддержки поместья Руквудов, что ослабляло возможность девушки к сопротивлению…
Собрав последние силы, Малфой бросился в атаку, надеясь отвлечь врага от Гермионы, вот только в Эрука как дьявол вселился, и он оказался готов, будучи свежим и бодрым, словно дуэль на пределе возможностей не длилась уже добрых полчаса. На лице безумца возник злорадный оскал, и Драко догадался: приказ будет выполнен.
Скрипнула дверь. В предутренних неверных сумерках белое одеяние девушки казалось светящимся. Из последних сил приняв на щит очередной удар, Малфой отступил к стене, тяжело опираясь на сырые бревна. Правая рука его повисла плетью вдоль тела, режущее заклятие оставило кровоточащую рану на бедре. Одежда постепенно напитывалась кровью, а с каждой каплей уходили силы.
— Ну, вот и всё, — расплылся в довольной ухмылке Эрук. Он тоже выглядел не слишком опрятно — одежда опалена, щеку пересекал неровный порез, — однако стоял на ногах твердо. — После я с удовольствием сыграю роль грязнокровки. Или твою, Малфой. Надо будет подумать, чей образ привлекательнее для дальнейших действий… Не зря невыразимцы модифицировали оборотное так, чтобы принимать образ умершего мага. Шикарная вещь, скажу я тебе. Срок небольшой – три месяца, но мне этого хватит. Жаль, что Блэк спас тебя там, в Руквуд-холле. Она бы надолго тебя не пережила, но никто больше не пострадал бы… Сейчас мне живыми вы не нужны — я же слышу, как ломятся сюда твои спасатели. Но они не успеют. Найдут в живых лишь её. А твой и мой труп украсят здешний пейзаж. Мило, да? Отличная задумка, даже лучше изначального плана. И в итоге, как можешь догадаться, смертей будет поболе…
Эрук занёс палочку, явно красуясь перед поверженным соперником. Он был уверен в запасе времени для осуществления задуманного. Драко же по нити родства, связывающего его с Поттером и Блэком, чувствовал их близкий успех и лихорадочно обдумывал, как можно дороже продать свою жизнь, если не удастся еще протянуть время. И, главное, как спасти хотя бы Гермиону.
— Эрук, тебе всё равно не жить, — заговорил он, стараясь снова вовлечь противника в разговор. — Про оборотное знает Эдвардс, обман раскроют очень быстро.
— Зря стараешься заговорить мне зубы, — выкрикнул тот. Безумный потомок изгнанника стремительно повернулся к Гермионе. — Ей уже ничего не поможет. И… ты увидишь её конец. Авада Кедавра!
Откуда-то снаружи раздался грохот, давая знать, что до мига падения защиты истаивали последние секунды. Вот только роковые слова уже прозвучали, а Гермиона, до сих пор находясь под действием заклятия подчинения, не могла даже сдвинуться с места. Драко, уже не думая ни о чем, рванул наперерез, телом защищая любимую от смерти, зажмуривая глаза.
Вот только вместо боли он ощутил лишь внезапный порыв ветра, ударивший в лицо. Зелёный луч чиркнул, разрывая пелену пыльного воздуха, и, не достигнув цели, рассыпался искрами о возникший буквально из пустоты прочный деревянный щит, поставленный Гермионой, и дьявольский смех, оглашавший поляну, замер у безумного мага в горле. Эрук застыл, пораженный ярким доказательством справедливости легенд о Возрождающей.
Гермиона медленно сползла по стене вниз: физически она совсем ослабла, до этого на ногах её заставлял оставаться лишь приказ Эрука. Драко же наоборот, шатаясь, поднялся.