Кира перевела на Андрея потрясённый взгляд, тот лишь слегка пожал плечами, но ничего не сказал. Повисло неловкое молчание. Киру смутило такое бурное выражение чувств от обычно сдержанной Олечки. Сотни вопросов крутились у неё на языке. Она открыла рот, чтобы спросить, почему они раньше не давали о себе знать, ведь могли бы встретиться хотя бы в Ленинграде. Но тут кошка занервничала, спрыгнула на пол и побежала к дверям. Олечка переглянулась с Андреем:
-Это, наверное, Ричард, - она подошла к зеркалу и стала поправлять безупречную причёску.
В самом деле, в окошке мелькнула лошадь, впряжённая в сани, кто-то взбежал на крылечко, потопал ногами, сбивая налипший снег. Дверь распахнулась, и в комнату влетел разгорячённый, с румянцем во всю щеку, Сергей.
-Кирка, вот ты где! - закричал он, - Рихард так и сказал, мол, ищи её в моём домике.
-Шурочка? Ты нашёл её? Говори скорее! - она бросилась к нему.
-Нашёл, нашёл! Только не я. Её нашёл Штефан. Они уже дома, там Марта с Софьей Григорьевной вокруг них вьются... - тут он запнулся и медленно обернулся, глаза его страдальчески сощурились. Он растерянно и совсем по-детски пролепетал:
-Мама?!
Олечка всхлипнула и повисла у сына на шее.
-О, какие тут у нас страсти! - Ричард Баумгартен улыбался им всем с порога.
Сергей поднял счастливое лицо:
-Рихард, это моя мама!
-Он не Рихард, Серёженька. Его зовут Ричард, - она выскользнула из объятий сына, подошла к Баумгартену, протягивая ему руку. Тот чуть сконфуженно, словно бы извиняясь, улыбнулся всем, принял Олечкину руку и легко коснулся губами, при этом его синие глаза засияли особым тёплым светом. У Киры от этой сцены заныло под ложечкой и сразу ушли все сомнения по поводу счастья подруги. Она поймала взгляд Андрея, тот кивнул, как бы говоря: "Вот, теперь сама видишь". Да, она всё видит, всё замечает. И всё же, откуда грусть-тоска в чёрных глазах подруги? И догадалась: время. Этот тихий, незаметный враг крадётся по пятам, требуя платы за минуты счастья.
-Но разве и там, в вашем зазеркалье, время уничтожает всё, что мы любим? - вырвалось у неё.
-Не будем об этом, - после неловкой паузы отозвался Андрей и сменил тему: - что ж не спрашиваешь о родителях?
-Ты видел их? - оживилась Кира и с надеждой повернула голову к Баумгартену, - вы позволите мне увидеть их?
-Разве я Господь Бог, чтобы запрещать или позволять такие вещи? - отозвался он. - Ты можешь с ними встретиться, если переступишь эту границу... - он махнул рукой в сторону зеркала.
У Киры кругом пошла голова. Она может увидеть маменьку, она может обнять папеньку! Она может... Но, оказывается, Баумгартен ещё не договорил:
-...если переступишь границу, ты можешь поселиться там среди счастливых, среди близких и дорогих для тебя людей...
-Кира, как это замечательно! - Олечка схватила её за руки, - мы опять будем вместе. Знаешь, там, среди высоких сосен, прямо на берегу, наш дом. Море шумит под окнами. Я брожу по берегу, собираю цветные камешки, иногда волны выбрасывают кусочки янтаря...
Кира смотрела в её блестящие глаза и кивала: да-да, туда, в тихую гавань. Сколько потрясений, сколько боли, потерь пережила она! Разве она не заслужила тихого спокойного счастья?
-Серёжка, - улыбнулась она, - давай заберём твоих бабушку с дедушкой, старших Паленов, Сонечку, Шурочку со Штефаном - и поселимся все рядом с Олечкой и моими родителями! Это же просто Утопия какая-то. Неужели возможно?