– Ну, теперь ясно. Здесь число другое стоит.
– В каком смысле – другое? – не поняла Люси.
– Да в прямом. Вот это всё, – парень кивнул на экран, – происходило на день раньше.
– Откуда ты знаешь? Ты что, был там в тот день?
Монтажёр пожал плечами:
– Я даже не знаю, где это снимали.
– Ничего не понимаю, – вздохнула девушка. – Джет, пожалуйста, расскажи всё по порядку. Почему ты решил, что съёмка была сделана накануне?
– Потому что именно накануне проходил полуфинал ежегодного городского турнира по футболу. Погода была – жуть, весь день дождь как из ведра, поле размокло, скользко, парни мазали постоянно, счёт так и не открыли. А на следующий день солнце, на небе ни облачка, ребята в баре говорили, что такую бы погодку, да вчера, а то никакого удовольствия от игры.
– А с чего ты взял, что там, – журналистка указала пальцем на экран, – идёт дождь? Улицы-то не видно.
– Вот, смотри, – Джет отмотал плёнку назад. – Видишь парня? У него волосы мокрые.
– Он мог попасть под поливальную машину, – возразила Люси, и тут же, словно опровергая её слова, в кафе вошла девушка с зонтиком. Больше возразить было нечего. В монтажной стало настолько тихо, что щелчок отключившейся аппаратуры заставил журналистку вздрогнуть. Она отвела взгляд от потухшего экрана и аккуратно, будто боясь обжечься, достала кассету из проигрывателя:
– Значит, эта плёнка – подделка? Но как?
– Элементарно. А то ты сама не знаешь? – фыркнул монтажёр. – Переставить дату на камере.
– Я не об этом, – отмахнулась от него Люси. Закинув на плечо ремешок сумки, она пошла к двери, но на пороге обернулась: – Джет, никому ни слова ни о плёнке, ни о нашем разговоре, ты понял?
Парень меланхолично почесал макушку:
– Как скажешь. Я уже забыл.
Журналистка кивнула и поспешила к своей машине. Ей не терпелось задать кое-кому несколько вопросов, которые теперь, подобно потревоженным в улье пчёлам, гудели и роились в её голове, требуя немедленного ответа. Что, в конце концов, происходит? Почему запись оказалась фальшивой? Знала ли об этом Мира? Неужели именно поэтому она не хотела отдавать плёнку? Тогда почему передумала? Вопросы, вопросы, вопросы… Нет, сегодня мисс Штраус так просто от неё не отделается.
За стойкой Люси увидела всё того же парнишку, на этот раз с обречённым видом протирающего фужеры. Вместо приветствия он махнул рукой в сторону прохода за баром, очевидно, из-за частого посещения девушкой кафе причислив её к «своим». Журналистка лишь кивнула и торопливо пошла по узкому коридорчику к комнатке, где уже однажды беседовала с Миражанной. Подойдя к нужной двери, решительно толкнула её и замерла на пороге.
С детства Люси учили тому, что прежде, чем войти, нужно постучать. Кажется, сегодня был первый раз, когда она не воспользовалась этим правилом. И сильно об этом пожалела. Потому что представшая её глазам картина была ужасна. Захотелось как можно быстрее покинуть комнатку, захлопнуть за собой дверь, выбежать на улицу, глотнуть свежего воздуха и забыть. Забыть всё увиденное. Но ноги почему-то не слушались, а глаза неотрывно смотрели в обнажённую спину сидящей девушки с длинными платиновыми волосам, сейчас собранными в растрёпанный хвост на макушке.
– Мира… – воздуха хватило только на это. Мисс Штраус вздрогнула и обернулась, торопливо накидывая на себя кофту.
– Это вы… – как-то обречённо вздохнула она. – Зачем?..
– Кто… – от шока Люси даже забыла о цели своего визита. – Кто сделал это с вами? – блондинка только больше съёжилась и отвела взгляд. – Мира, вам нужна помощь, нужно обратиться в полицию…
– Нет, – тихо, но решительно ответила Штраус. – Уходите.
– Я хочу помочь, я могу…