Нонна Иванна стояла у плиты в переднике, надетом поверх её любимого домашнего платья, молодая и крепкая. А за столом сидел Пол и ковырялся ложкой в тарелке. По запаху Шура понял, что на обед сегодня его любимый суп с фрикадельками.
– Мама Мэри, можно я не буду доедать? – жалобно попросил Пол.
– Не говори ерунды! – строго ответила Нонна Иванна. – Ешь! Без горячего нельзя – желудок испортишь. Садись, Шурочка! – обернулась она к Шуре.
Тот подчинился. Подвинул тарелку и начал есть. Вкус детства был настолько ярким и острым, что на глазах выступили слёзы.
– Обжёгся? Не торопись. – Нонна Иванна ласково смотрела на сына. Она всегда смотрела ласково, и когда ругала его за школьные проделки, и когда жалела за безотцовское детство. Даже когда лежала в онкологии перед смертью.
– Mother Mary, I guess I'll go to my room to read «Alice in Wonderland». May I?
– Let it be, son, let it be[37]. – Так же ласково ответила она Полу и потрепала его по голове.
Шура доел суп и протянул матери тарелку.
– Спасибо, мам.
– На здоровье, сынок.
– Мам… – Шура замялся. – А Пол?..
– Что? – мама смотрела на него с такой теплотой, что Шура понял – нельзя, ни в коем случае нельзя задавать никаких вопросов о Поле. Иначе всё разрушишь. И спросил совсем о другом.
– Ты об отце ничего не слышала?
– Зачем тебе? Ты, вроде бы, никогда им не интересовался.
– Не знаю… Ты прости, я понимаю, он тебя предал…
– Не меня, сынок. Нас с тобой.
– Да, конечно… Но, может мне с ним встретиться? Поговорить?
– Нет его. Теперь уже совсем нет, – Нонна Иванна подобралась. – Мне недавно позвонили старые знакомые. Умер он.
– Как умер?
– Цирроз печени. Пил много! – жёстко произнесла мать. – Ты же знаешь, мы с ним из-за этого и развелись.
– А разве не из-за измены?
– Не пил бы – ничего бы не было! Ни хамства, ни блядства, – Нонна Иванна вздохнула и замолчала.
– Мам… прости… – Шуре до слёз было жалко маму.
– Ничего, сынок. И его я давно простила, нет у меня к нему никакого зла. Обидно только… Не о том я в юности мечтала.
– Мам… может, помочь чем? – спросил Шура, не зная, как исправить ситуацию.
– Нет, я сама тут. Иди, тебе пора уже…
Шура встал из-за стола и, неловко потоптавшись на месте, чмокнул мать в щёку. Она, также как Пола, потрепала его по кудрявой голове.
– Брата не обижай. Он у тебя золотой.
– Брата?
– Брата, брата. Пола. Ну, иди, иди, – она легонько подтолкнула Шуру к выходу.