– Да я вот об этой эклектике, – Шура широким жестом обвёл пространство.
– Это не эклектика, – грустно сказал Джордж. – Это Бог. Во всём Его многообразии.
У него был странный голос – дрожащий и глуховатый, как будто он был чем-то сильно напуган. Или расстроен.
– Ты, вообще, кто? – спросил он, посмотрев на Шуру пристально, как смотрят маленькие дети и миопы. – Подожди, я сам скажу.
– Да мне не трудно, я могу представиться… – начал было Шура, но Харрисон, закрыв глаза, жестом велел ему замолчать.
Он вдохнул поглубже, затянул длинное «Омммммм…» и сидел так, раскачиваясь, некоторое время. Потом открыл глаза и спросил:
– Ты ведь не хочешь быть Полом?
– Нет, – отрицательно покачал головой Доктор. – не хочу. Ни в какой его ипостаси.
– Ну вот. – монотонно заговорил Джордж. – Меня обвиняешь в эклектике, а сам используешь раннехристианские термины, глядя с вожделением на сиськи Субхадры[46].
– И ничего не с вожделением! – возмутился Шура. – Я этих сисек на работе насмотрелся! Да ещё и получше!
– Вот видишь… – так же монотонно продолжал Джордж, – тебя это задело, значит я прав. К тому же как ещё может смотреть на женщину нормальный молодой мужчина? Только с вожделением… Опять я прав. От Внутреннего Света ничего не скроешь…
Он отложил ситар и поднялся с пола.
– Значит, Полом быть ты не хочешь… А чего же ты хочешь?
– Да я уже и не знаю… – смутился Шура. – Как-то всё перепуталось, перемешалось… Я вообще, если честно, себя не совсем осознаю. Такое ощущение, что сплю. Вроде бы и к Тамарке хочется, и к Михе с Аликом, но как-то не очень сильно, как будто что-то мешает. Тут ещё Морфей… С ним, похоже, придётся разбираться…
Харрисон быстро прижал палец к губам, делая Шуре знак молчать. Неслышно ступая, подошёл к полке, на которой стоял магнитофон, и включил его. Комнату заполнили звуки ситара.
– Так лучше, – прошептал Джордж. – Пусть Зло поспит.
Он уселся на низенький диванчик и жестом указал Шуре на место рядом с собой.
– Ты всё очень хорошо описал.
– Что? Я, по-моему, ничего не описывал. Только начал…
– Этого уже достаточно. Ты описал самую суть. Сутта.
– Как-как? – это слово точно было Шуре незнакомо.
– Брахмаджала сутта. Древний трактат о сети совершенства.
Харрисон промолчал немного и заговорил.
– "…Тогда, монахи, то существо, которое первым родилось вновь, говорит себе так: "Я - Брахма, великий Брахма, победоносный, непобедимый, всевидящий, всесильный, владыка, творец, созидатель, наилучший устроитель, повелитель, отец бывшего и будущего! Мною сотворены эти существа. В чем же причина?…"
– Ты что, наизусть выучил? – удивился Шура.
– Нет. Просто я это сейчас читал. Смотрел на свиток и читал.
– На какой свиток? Где?
– Все тексты есть в особом слое мира…
– Пепперлэнда? – перебил Шура.
– Нет, – поморщился Джордж, – не Пепперлэнда. Мира вообще. Большого Мира. Пепперлэнд – это так, аппендикс. Слепой отросток. Ты как врач должен понимать.
– Ну, хорошо. Они там хранятся. Как ты до них добираешься?