– Аминь! – выкрикнула Тамарка.
С тихим хлопком Морфей исчез, оставив после себя лишь облачко чёрного дыма и резкий запах кошачьего дерьма.
– Я вспомнила, вспомнила! – воскликнула Тамарка, поворачивая к Шуре сияющее лицо, и вдруг тоже исчезла.
В коридоре стало темно. Только через приоткрытую дверь комнаты Джона пробивалась полоска света. Шура стоял и смотрел. Но видел только Тамарку…
– Мама, шо то было? – спросил подошедший сзади Сержант голосом торговки с одесского Привоза. Он слабо взмахнул рукой, и в коридоре появился неяркий приглушённый свет.
– Бог… Молитва… Тамарка… – Шура никак не мог связать слова в какую-нибудь мало-мальски приличную фразу.
– А Морфей?
– Пшик… – Шура щёлкнул пальцами.
– Выпей, – Пеппер протянул Шуре фляжку.
– Нет… Не хочу…
– Пей! – жёстко сказал Сержант. – Тебе нужно успокоиться.
Шура послушно взял фляжку и выпил. Там был чай с молоком. После пары глотков Доктор пришёл в себя.
– Ну что, ab ovo? – спросил он у Пеппера.
– Не знаю, – покачал тот головой. – Рано знать. Осталось ещё одно.
Шура посмотрел на приоткрытую дверь, и в груди его что-то смутно заныло.
– А Джон там? – спросил он.
– Нет. Джон ушёл. Он больше не играет на перекрёстке. Благодаря тебе. Но рояль ещё там. Иди, Шурочка, иди, не тяни время, его и так нет. Особенно здесь, – и Сержант улыбнулся. Так, как обычно улыбаются на прощание.
"Зачем мне рояль? Я всё равно играть не умею" – хотел сказать Шура, но вдруг осознал, что это не так, кивнул и медленно двинулся к двери. Он не оглядывался. А Сержант извлёк из кобуры свой револьвер и крутанул барабан. Он был почти пуст, лишь в одной каморе сидел патрон. Последний патрон.
– Без промашек и без осечек! – шёпотом приказал себе Пеппер.
Глава 41
THE END
Шура вошёл в пропахшую крепким сигарным табаком комнату и огляделся. Комната была пуста, но что-то делало её жилой – то ли очки Джона в круглой латунной оправе, простые дешевые очки, купленные в недорогой аптеке, то ли разбросанные повсюду пустые баночки из-под йогурта. А может быть, табла, стоявшая в углу и издали похожая на какого-то персонажа Маппет-шоу. Или фотография Пола, висевшая на стене и смотревшая на Шуру наивными глазами.
Доктор сел за рояль. Крышка была открыта – Джон не отличался аккуратностью. Шуре показалось, что рояль тихо вздохнул и потянулся к нему всеми своими клавишами как женщина, истосковавшаяся по мужской ласке. Он посидел немного, вслушиваясь и собираясь с духом, и взял первый аккорд. Музыка ожила. Сначала это была Половская «Let it be», потом музыка повлекла Шуру за собой, куда-то вверх и в сторону. Музыка стала его мыслями, его желаниями и чувствами. Он просто следовал за ней…
МЕРА НАМЕРЕНИЯ
(ШУРИНА АССОЦИАЦИЯ)
Сочиню-ка я нынче классику,
Совершенную, гениальную,
Ощутив под руками пластику
Трансцендентного, шедеврального.
Напишу-ка я нынче песенку,
Ту, где звуки аминокислотами
Сочетаясь как в ДНК-лесенке,
Повлекут нас спиралью к высотам.
Высеку-ка я нынче статую
Идеальной, любимой женщины,
Соблазнительную и статную,-
Страсть, в граните увековеченную.