— Тогда что же знает эта девушка? Что и откуда? — спросила Рид, даже не Джека, а саму себя, размышляя вслух.
— Возможно, она свидетель, — сказала Джек, усаживаясь в кресло напротив. — Свидетель, о котором не знает сам убийца. Потому что если бы знал….
Они оба замолчали, уставившись друг на друга. Получалось, что эта девушка — ключ ко всему. Когда раздался телефонный звонок, Рид едва не подпрыгнула на стуле — до того неожиданно это было. Уэс поднял трубку, и они узнали, что маньяк совершил очередное убийство.
***
Корецкий достал значок и прошёл за жёлтую оградительную ленту. Толпа зевак перед местом преступления всегда его раздражала. Вудс стоял вполоборота к зданию суда, а его напарник пытался что-то донести в словесной форме Коронеру, стоявшему с чёрным чемоданчиком около трупа.
— Не прошло и недели, — вздохнул Мик, пожимая руку Вудсу. — Где Костровский? Думал, что застану его.
— На Лонгвуд авеню многомильная пробка, — кивнул патрульный. — Костровский не любит ходить пешком, а так бы уже давно был тут.
Вудс глянул на толпу, затем на патрульного.
— Бёрк, убери ты этих говорунов отсюда! — рявкнул он, указывая на репортёров с местного канала. — Костровский приедет, устроит истерику. Мне оно не надо.
Наверное, со стороны было забавно смотреть, как все лебезили перед гавнюком Марионом Костровским, который в своей короткой карьере ни рожна нормальных сложных дел не раскрывал никогда. Корецкий удивлялся, что именно его вызвали сюда. Это ни черта не его район. Он сейчас должен был быть в районе стадиона «Янки», а в результате стоит над трупом, и Блэкуэлл рассказывает подробности.
— Мужчина. Белый, на вид лет сорок. Одет в женскую одежду.
Вудс неприятно скалится. А Блэкуэлл продолжает как ни в чём не бывало.
— Скорее всего жертва умерла около трёх часов дня. Подождём Ридж Бисли?
За спинами Вудса и Блэкуэлла уже ждут два юных молодчика-коронера. Вот работёнка-то, не позавидуешь. Вечер только разгорался, огнями заливая улицы, раскрашивая сверкающими неоновыми вывесками всё вокруг. Странным было то, что убийца совершил своё дело днём. Корецкий, будучи весьма смутно знакомый с делом о «Символе бесконечности», думал, что маньяк убивает по ночам и в основном в безлюдных местах. А Доусон стрит таковой назвать сложно. На этой улице располагались несколько рабочих ателье по пошиву одежды и обуви, а так же здание суда.
— У него татуировка на запястье, — отвлёк Корецкого от размышлений Блэкуэлл. — Странная. Там написано… «Грассхоппер».
Мик оттолкнул Вудса, который было хотел рассмотреть тату, и присел ближе к лицу жертвы. Да, он знал его раньше.
— Это бывший прокурор, Грасс Колосски. Он уже лет восемь как не работает в суде. Что он тут забыл?
Хороший вопрос. Корецкий бы задал его… Меган. Но сейчас он почему-то думал о Рид. Эта встреча не принесёт ему ничего хорошего, особенно если он скажет женщине, как на самом деле обстоят дела. Они в этих уликах маньяком прочно запутаны. И в этих следах, которые, кажется, все ведут в тупик. Но это лишь на первый взгляд. Преступник ведёт свою игру, в которой фигуры на доске расставлены так, как нужно ему, а не так, как хочет расставить их Костровский. Ему даже невдомёк, что он может быть следующей жертвой.
— Последняя жертва, что была перед Колосски, как её звали? — поднял взгляд на Вудса Мик.
Блэкуэлл полез к себе в блокнот, пока Вудс пытался вспомнить имя.
— Рут Дефиас, — прочитал Блэкуэлл у себя в блокноте. — Она была редактором местной газеты «Бронкс Ньюз».
— И не раз писала о бывшем прокуроре. Я прав? — Корецкий словно жилой вытягивал это дело из трясины, почувствовав, что может.
— На что ты намекаешь? — насторожился Вудс, вцепившись в свой блокнот. — Уж не думаешь ли ты, что она каким-то образом указала на будущую жертву?!
Вот оно! Корецкий сжал руку в кулак. Вот то, чего не хватало Костровскому и его ищейкам. Вот то, чего не хватало Рид в её расследовании. Последовательность измышлений. Именно эта последовательность может сказать больше, чем другие улики, связанные даже напрямую. У всех преступлений есть первопричина, называемая мотивом. А мотив с неба не берётся, он иногда преступником продумывается до мелочей. И каждая мелочь — это звено в цепи последовательных действий или бездействий. Корецкий чувствовал сейчас пульс этого дела, словно держал его за жабры.
— Если наши размышления верны, то Костровский может стать следующей жертвой вашего маньяка, — произнёс Мик, поднимаясь с корточек. — Лучше бы вам найти Мариона, пока его не нашёл кто-то другой.