— Кэролайн, я должен, — терпеливо принялся пояснять Клаус, обхватывая ладонями её лицо и стирая дорожки слёз, запоминая каждый сантиметр белоснежной кожи, каждую крапинку голубых глаз, мысленно уже прощаясь с той, кто показал ему свет; пусть и не надолго, но позволив побыть ему счастливым, — Позаботься о них, — бросив короткий взгляд в сторону дочери и стоящей у манежа Хейли, обхватившей себя руками и потупившей взгляд, твёрдо и так уверенно произнёс Майклсон, запирая свои страхи глубоко внутри себя.
— Клаус, не уходи, — умоляющий шёпот всё срывался с её губ, а глаза утопали в слезах, всё скатывающихся по её щекам непрерывным потоком.
— Я должен. Слышишь, Кэролайн? Я должен спасти свою семью. Пообещай, что не останешься здесь, что не станешь мстить Марселю. Не сейчас, родная, — отчаянно приникая к её губам, он впервые не чувствовал сладость, утопая в её горьких слезах, не менее горьком отчаянии и страхе, слыша беспокойное биение её сердца, мысленно уже прощаясь.
Он готов был всё поставить на кон, включая свою жизнь. Либо всё, либо ничего. И она должна была его поддержать; должна быть на стороне Хейли и Хоуп; должна дать ему обещание, чтобы он был спокоен и знал, что самые дорогие ему люди целы. Что они живы и вдали от всего этого кровопролития и войны, в которое оказались втянуты лишь из-за связи с ним. Фамилия Майклсон стала проклятием.
— Обещай мне! — в отчаянии воскликнул Клаус, крепче сжимая её хрупкие плечи, чуть встряхивая девушку, бившуюся в самой что ни на есть настоящей истерике.
— Обещаю, — закивала головой она, громко и надрывно всхлипнув, когда Клаус с силой разжал её пальцы, всё это время мертвой хваткой цепляющиеся за его плечи, и направился к двери, остановившись всего на миг, коснувшись маленькой ладошки дочери, невесомо и мягко, встречаясь с ничего непонимающим детским взглядом и ощущая острый укол в области уже давно мёртвого сердца.
А затем резко сорвавшись с места, он продолжил прерванный путь, уходя быстро, так невыносимо быстро, будто вода утекая сквозь пальцы, забирая с собой и её жизнь. Добровольно пошёл на растерзание своей же кровной линии, ополчившейся против своего создателя. Они словно акулы, почуяв кровь и ощутив свой краткий миг превосходства, накинулись на них с агрессивными укусами, раня и уничтожая то былое могущество. Ослепленные местью, жалкие, слабые, ничтожные, но всё же сумевшие пошатнуть власть первородных.
Она вновь закрыла глаза, не слыша ничего, попросту не желая этого. Игнорировала ходящую вокруг дочери Хейли, игнорировала Фрею, так яростно отдающую свои последние силы, трудящуюся над мудреным и древним заклинанием. Не слышала агонию Кола, заходясь в своей собственной, медленно сгорая в огне от этого дикого ожидания. Мечтала поскорее узнать исход и в то же время так яростно желая его отдалить.
И когда раздался долгожданный звонок, то Кэролайн испуганно вздрогнула, поднимая до этого опущенную низко-низко голову, прислушиваясь к взволнованному голосу на том конце. Нервный вздох сорвался с её губ от осознания, что это ожидание закончилось. Получилось. У них получилось.
Клаус пока жив. Вот только ключевым здесь было слово «пока». Марсель в любую минуту мог передумать, мог решить избавиться окончательно от своего наставника. Находясь неизвестно где, Клаус претерпевал дикие муки магического клинка, а она как назло помнила своё обещание уехать. Бросить его, пока он тут, пока мучается и сгорает в магически созданной агонии, горя в своём личном аду из самых больших страхов. Она просто уедет и всему виной эта чёртова клятва, которую она не могла не дать. Она не могла не сказать этих болезненных слов, зная, что ему это было отчаянно нужно услышать.
Выбора не осталось и Кэролайн с силой прикусила губу, чувствуя привкус собственной крови во рту, принимая неизбежное, принимая и задыхаясь от этого выбора, отчаянно борясь с желанием отключить чувства. Лишь бы больше не ощущать этого огня. Безжалостного, выжигающего всё внутри.
И так некстати разум нашёптывал, что он-то клятву данную ей так и не сдержал. Вернулся в Мистик-Фоллс, когда был ей так отчаянно нужен. Молча, ничего не спрашивая, просто крепко прижал к себе, позволяя ей разделить с ним свою боль, вырывая из её тесных оков. Быть может, теперь настала её очередь и она должна сделать то же самое для него?
Майклсоны пали, но не погибли, а значит… это ещё не конец.