И он едва успевает заглушить её стон поцелуем; едва успевает разделить вкус её наслаждения, отдающим чем-то сладким на языке, таким пьянящим, таким вкусным. Это вкус запретности, вкус их греха и порока, что пьянит гораздо больше чем самое крепкое вино.
Он ощущает её сбитое дыхание своими губами, смотрит на раскрасневшееся личико, на багровые следы от своих зубов на тонкой шее и на четкий отпечаток его ладони на её бедре, удовлетворённо улыбаясь и упиваясь той властью, что имеет над ней.
Клаус неожиданно слышит приближающиеся шаги, быстро поднимая её со своих колен, вновь ставя на всё ещё подрагивающие от напряжения ноги, и прикладывает указательный палац к губам, призывая к молчанию. В ответ Кэролайн лишь беспечно улыбается, совсем неспешно приводя себя в порядок. Вновь завязывает ленты на платье, скрывая от него свою грудь, увы, не в силах скрыть тугие бусины сосков, что теперь так ярко выделяются сквозь тонкий материал, будоража воображение. Равно как и не может скрыть следы его собственнической страсти, что отзывается в её сердце приятным теплом.
— А ты? — одними губами произносит она, многозначительно переводя взгляд на его возбуждённый член, изгибая губы в хитрой улыбке.
— Жди в моей спальне, — тихо шепчет Клаус, всё ещё тяжело дыша и смотря на то, как она покидает кабинку, предусмотрительно оглядываясь по сторонам и оставляя его одного, чтобы он мог обдумать план убийства престарелого короля, вовсе не желая делить с кем-либо свою женщину.
========== Choice (Клаус/Кэролайн) ==========
Горячие губы, скользнувшие по её шее, вынудили Кэролайн изогнуться и с блаженной улыбкой принять его ласки, наслаждаясь нежными прикосновениями мужских ладоней к её обнажённой коже. Тёплая и мягкая постель, любимый мужчина рядом, никаких забот, но сердце всё равно было не на месте, вынуждая её раз за разом возвращаться к мыслям о дочерях, что остались в другой стране, пока они с совершенно несносным первородным собственником отправились в Италию.
— Надо позвонить домой, — прошептала она, отвечая на его поцелуй, прекрасно зная во что он перерастёт совсем скоро, судя по тому какими жадными стали его прикосновения, — Хочу поговорить с девочками.
— Не переживай, love, с ними Кол, — Клаус вновь завладел её губами, скидывая мешающее ему одеяло на пол, накрывая её тело своим, решительно настроившись заставить её забыть обо всём, в особенности о девочках, — Он за ними присмотрит.
Она согласно кивнула, вновь закрывая глаза и откидываясь на мягкие подушки, стараясь сосредоточиться на его поцелуях, дорожку из которых он прокладывал по её шее, плавно опускаясь на грудь. Но было явно что-то не так. Не было того привычного и дикого удовольствия, растекающегося по венам. И причина этого крылась в том, что мыслями она была далеко-далеко отсюда.
— Я волнуюсь, — обхватив его лицо ладонями, Кэролайн вынудила его посмотреть на неё, встречаясь с возбуждённым взглядом серых глаз, в которых мелькнуло недовольство, отразившееся в янтарных отблесках.
— Перестань, — отмахнулся Клаус, возобновляя прерванное занятие, погрузив язык в ямку её пупка, прежде чем прикусить нежную кожу зубами и вырвать из неё прерывистый вдох, — Уже через два дня будем дома, твои дочери будут рядом и мы вместе отпразднуем Рождество. Выключи режим мамочки, Кэролайн, и расслабься.
— Наши дочери, Клаус, — устало поправила его она.
Ей даже страшно было подумать, что технически тысячелетний убийца станет папой для её малышек всего через пару месяцев. Да и сама она скоро примерит на себе грозную фамилию. Клаус же совершенно опасен для детей. Чересчур вспыльчивый и жестокий, совсем не лучший пример для подражания.
— Брось, Кэролайн, — с нажимом произнёс он, смотря на неё снизу вверх, не желая вообще продолжать этот бессмысленный трёп, — Их отец Аларик. Я люблю тебя и привязался к девочкам, но я никогда не буду их отцом.
— Ты прав, — нехотя пошла на понятную Кэролайн, прекрасно понимая что ему и так нелегко даётся делить крышу над головой с двумя совершенно несносными девчонками, так любящими устраивать мелкие шалости, — Давай я позвоню им и…