Но ей всё равно. Чистый и заливистый смех, сравнимый разве что с тихим перезвоном колокольчиков или умелой игре на скрипке, берущей самые чистые ноты, вынуждает его сдаться, позволить ей зайти на его половину исповедальни, встать прям напротив, медленно потянув за шнуровку на платье. Томительно медленно ослабляя прочно затянутые узлы. И Клаус шумно выдыхает, смотря на порочного ангела, на то как она умело распаляет в нём желание, соблазняя лёгким запахом жасмина, с примесью терпкого вина, привкус которого хранят её сладкие уста.
Кэролайн улыбается, смотря на его напряжённо сжатые в тонкую полоску губы, скользит взглядом по его лицу — такому мужественному, что ему в пору быть военным. А вовсе не кардиналом, носящим красные одежды, скрывающие восхитительные мускулы, по которым так хочется пройтись ладонями и губами, ощутив его запретный мужской вкус.
Ей нравится желание в его глазах. Ей нравится то, что она заставляет их гореть пороком: таинственным и безграничным, таким темным и насыщенным, разделяя это безумство вожделения. Оно острое и сильное, вынуждающее их окунаться в него с головой раз за разом, с каким-то ненормальным удовольствием отдаваться греху прямо здесь, прямо в стенах обители Папы Римского, где их может застать и услышать кто угодно. Всего лишь тонкое дерево, да тканевая шторка отделяет их от главной залы, давая хоть какую-то иллюзию уединения. А, быть может, это просто их отговорки перед Всевышним.
— Как ты хочешь меня взять? — тихо шепчет Кэролайн, обнажая грудь, давая ему скользить потемневшим взглядом серых глаз по напряжённым соскам, так жаждущим прикосновения его рук, его пухлых губ и проворного языка, умеющего доставлять неописуемое наслаждение, давая ей тот самый отголосок пресловутого рая, о котором так любят твердить в этих стенах.
Клаус тяжело дышит, с жадностью облизывая губы, и притягивает её к себе за бёдра, устремляя свой взор вверх. Он смотрит в её глаза, прежде чем вновь поддаться искушению в её лице и коснуться молочной кожи губами, скользя ими по ключице и томительно медленно приближаясь к груди. Кэролайн стонет совсем тихо, обнимая его за шею, притягивает его голову ближе, зарываясь пальцами в русые волосы, чуть оттягивая их.
Его руки скользят по нежной ткани платья, задирая её вверх, безжалостно комкая и обнажая стройные ноги, задыхаясь от того чувства, что вызывает в нём она. Вся она. Такая желанная, но недоступная; такая невинная и в то же время порочная, умело искушающая его, словно дьявол.
Кэролайн подается к нему чуть ближе, садясь сверху, трётся центром своего желания об его возбуждённый до предела член, покрывая поцелуями его шею. И сильнее цепляется за плечи, желая ощутить его прикосновения там, где положено касаться лишь мужу.
— Зачем ты пришла? — отчаянно борясь с искушением взять её прямо здесь, он тихо шепчет с болезненными нотками в голосе, пока его ладони поднимаются всё выше и выше, оставляя горячие следы на нежной коже её бедёр.
— Отец хочет выдать меня замуж за правителя Неаполя, — тихо отвечает она, смотря в его глаза и разделяя с ним этот момент, видя бурю эмоций, что сменяет одна другую, тонко разглядывая и ревность, что всё же преобладает над всем этим буйством, — Я стану королевой.
— Ты этого хочешь? — грубее сдавливая пальцами бёдра, вырывая из неё тихий стон, рычит Клаус, оттягивая зубами её нижнюю губу, а затем начиная вдруг покрывать мягкими поцелуями её шею, терпеливо ожидая ответа.
— Нет, — наконец произносит она, слыша его едва слышный облегчённый вздох, чувствуя, как напряжение постепенно уходит из его тела, а хватка на бёдрах становится чуть слабее, — Старый король мне не по нраву, — Кэролайн льнёт к нему всем телом, сгорая от дикого желания ощутить его внутри себя, изгибаясь от прикосновений его пальцев к низу её живота сквозь тонкую ткань платья, отбирающего у неё возможность ощутить их жар.
А он всё дразнит, всё скользит ладонями по её рукам, ногам, прижимаясь губами к шее. Оставляет совсем лёгкий и невесомый поцелуй на её губах, лишь подбрасывая поленья в то пламя, которое полыхает внутри неё.
— Тебе больше нравится быть здесь? — хрипло произносит он, оттягивая её голову за светлые локоны назад, покусывая зубами кожу на шее и шумно втягивая носом аромат её кожи. — Не так ли, кузина? Тебе нравится быть на мне, я знаю.