- И как ты собираешься выковать меч, который будет лучше мечей Гунтера и Вилфрида?
- Каждые несколько лет выигрывает только кто-то один из них. Наверняка, они соперники, хотя могут быть и друзьями, я не знаю. Но мы выдавать секреты обоих мастеров друг другу все равно не будем. Нет. Но мы можем ими воспользоваться. Секреты же разные!
- Ты хочешь сделать один меч вдвоем?
- Это пойдет, потому что у нас нет учеников-молотобойцев. Потом, у меня есть одна идея. Люди считают, что лучший меч…
- … с мягким сердцем и твердой плотью.
- Но мастер говорил, что есть мечи с твердым сердцем, которое, тем не менее, не ломается, но оно и недостаточно мягкое, чтобы согнуться. Он не говорил мне, в чем дело, но я, кажется, сам догадался.
- Тогда… нам нужно довериться друг другу. Мы ведь не знаем, кто из нас на что способен. Что требуется от меня?
- Прутья твоей стали, только стали. Железо не надо. Я сделаю заготовку для сердца. Потом мы спаяем его с лезвиями из волшебной стали Гунтера, а я займусь закалкой и выдержкой. Нам нужно хотя бы два дня, а лучше – три.
- Замечательно. Только как нам добраться в город, и тем более, вернуться в кузни? Где достать лучшие материалы? Инструменты? Дрова и уголь? Где взять в конце концов печь? Ведь не в каждой кузне она есть.
Эдан вдруг улыбнулся.
- У меня в деревне есть кузнец. Не оружейник, конечно, но печь у него имелась, он не прутья покупал, а руду. Только надо сделать так, чтобы он пустил нас. А еще лучше – чтобы он не узнал, что мы пользуемся его кузней.
— Значит, работать будем ночью. А если он услышит и придет…
7
Под вечер, когда кузнец ушел из кузни и запер дверь, юноши осторожно выломали ставню, прорезали пленку, закрывавшую окно, и вползли с огромным трудом вовнутрь.
- Если только он сейчас решит вернуться, все…
- Т-с-с! – Ротгер приложил палец к губам. – Мне нужно немного времени. А тебя не должны узнать соседи.
Они вслепую набрели на печь. Ротгер достал свое огниво, искрой зажег солому и принялся разводить какое-то подобие костра. Эдан же, только появился первый огонек, принялся шарить в инструментах.
- Что ты делаешь?
- Мне нужно хоть какое-то оружие, хоть нож. Не спрашивай, зачем!
- Тогда и мне найди топор.
Эдан быстро отыскал нужные вещи.
- Так. Я тушу костер. Следующей ночью встречаемся под этим окном. У нас осталось всего три дня.
На железо пришлось выменять серебряный вороний клюв. У Эдана впервые жизни так защемило в сердце, но это была жертва за возможность нормальной жизни. За бочонок масла Ротгер отдал куртку, и теперь ходил в одной рубахе. Если он и боялся заболеть чахоткой, то никак это не выказывал. Ротгер выплавил стальные и железные бруски по рецепту своего мастера.
- Переделывай, - сказал Эдан. – Нужны маленькие бруски.
- А раньше ты не мог сказать? – разозлился Ротгер. – Времени три дня!
Но все-таки он выплавил бруски поменьше, выточив для этого каменную перегородку для желоба в печи и потратив на это добрых полночи.
Наконец Эдан показал, что он имел ввиду под «твердым сердцем». Сложив железный и стальной бруски попеременно, он раскалил их, как это делают обычно, до яркого желтого цвета. Спаяв их вместе в один длинный брусок, он схватился за края и стал сгибать пополам. Перчатки деревенского кузнеца к такому были не готовы, и Эдан взвыл от боли: он обжег руки. Перчатки слетели, а ладони стремительно покрылись волдырями. Ротгер тут же схватил ведро и бросился за снегом и принес его ничего не соображавшему от боли парню.
- Это… это просто…
- Говори, что ты задумал, я все сделаю!
- Я согнул до конца?
- Да!