- Правда не нам нужна. Правда людям нужна, которые нас окружают. Они на нас надеются. Что раз мы рядом, что мы тоже поможем, подставим плечо, чтобы легче было прожить жизнь. Это волкам в лесу, в дикости хорошо, а нам дома надо строить и хлеб выращивать. Потому что мы живые, мы жить хотим, и наши соседи тоже. Только я не так хочу. Не так. Мой дед – земледелец, да. Имение у нас богатое. Всю деревню кормим. Но отец мой был не такой! Он… он погиб на войне, защищая наши земли. Только и так я не хочу. Как-то по-другому. Я чувствую, что могу очень много, гораздо больше, чем от меня требуют, только не здесь и не так.
- Я тоже… что-то похожее… наверное.
Луна утонула в тучах, фонари стали гаснуть, а потом началась метель.
5
Эдан слушал свист ветра в камине, но не торопился разводить огонь. Вилфрид сидел на лавке и рисовал что-то мелом на стене. Эдан долго думал над тем, стоит ли вообще просить помощи, но потом все-таки рассказал все мастеру.
- Обычай есть обычай. Люди очень трепетно относятся к этой штуке, благословению родителя. А ты пошел против него. Вот теперь отвечай. Это ж надо было додуматься - во время ярмарки из дому выйти! Когда ты сбежал из семьи! Сбежал в соседний город! Я вообще думал, что ты сирота – слишком уж ты умный для такой дурости.
- Я не подумал.
- Не поду-умал. Думай теперь, как выкручиваться! Иль домой захотелось? А, парень? Чего ты, вообще домой не хочешь?
- Там… - Эдан покусал губы, пытаясь подобрать слово, - скучно. Кстати, по обычаю теперь вы – мой отец.
- А твой отец на то разрешение давал? Благословил? Нет. То-то же.
Эдан молча пинал ногой деревянную стену, завороженно глядя в окно, и наконец сказал, словно бы отвечая на вопрос, который ему никто не задавал.
- Мы неправильно живем. Все неправильно живут. Как будто, знаете, кто-то один написал сказку, а теперь все, как дети, играют в нее и играют, повторяют ее сюжет снова и снова, не меняя правил, слов, героев. Ничего. Я не хочу быть посредственным. Я хочу власти. Понимаете, не такой власти, когда другими помыкаешь, не как конунг или работорговец. Нет, я хочу власти над… над… над собой! И над всем миром! И это - одно и то же! Бездна меня, да я не знаю, как это объяснить!
- А-а-а. Кажется, я понял. Хочешь свою сказку написать?
- Да. Нет. Нет, не хочу. Хочу, чтобы вообще без сказки.
- Х-х-х, так не бывает. Человеку опора нужна. Как ножны мечу. Без них он заржавеет, ступится, и в конце концов его выбросят. Но что ты по своей правде жить хочешь, это я понимаю, да.
Эдан больше ничего не говорил, только все слушал и слушал сквозняк, растворяясь всеми чувствами в этом тревожном и одновременно успокаивающем звуке. Ветер, холод, метель. За метелью прячутся звезды. Все живет там, своей жизнью, все такое свободное и одновременно привязанное к одной вечной цели. Хотел бы Эдан быть ветром? Он задумался над этим, и ответ так и не пришел – в дверь стали резко стучать, и Эдан по привычке побежал открывать. Это был новый воевода конунга. Поздоровавшись с Вилфридом и только с ним, он перевел взгляд на Эдана и спокойно объявил, что в Виндесгард приехал земледелец Ор из Вальдендорфа и требует вернуть сына домой. Конунг пообещал сразу разобраться, так что они должны теперь вместе пойти в его дом. Выбора у Эдана не оставалось.
- Малец, только не делай глупостей, - сказал ему Вилфрид вдогонку, но дверь за ними уже захлопнулась.
И в это же время на другом конце города ходил по комнате, из угла в угол Ротгер, а Гунтер, сидевший рядом на стуле, молча наблюдал за его снованиями.
- Да, я хочу подвигов! Да, тот мужик с ярмарки был прав, но не прав он был про меня! Разве мечом я не послужу людям лучше, чем сохой? Мастер Гунтер!
Гунтер только почесал затылок.
- Я сомневаюсь, что дед тебя заберет. Все-таки кузнецом просто так не станешь, а заработать ремеслом можно много. Это же обычно землевладельцев волнует, да? Знаешь, я как-то вот давно не общался с людьми, - Гунтер снова почесал затылок и попытался расхохотаться, но тревога ученика подавляла даже его настроение. – Не помню уже, что их волнует.