Обводя взглядом нацеленные на меня вилы и факелы, я с усилием встал, сжимая зубы на кончике языка, чтобы не скулить. Обожженные лапы и припаленный живот болели, в пасти чувствовался привкус крови от содранных об столб десен, но я оскалился и зарычал, приподняв и распушив загривок, чтобы казаться еще больше и страшнее.
Вой, как услада для ушей, раздался совсем рядом, у околицы. Они здесь. Люди испуганно заозирались, а я чуть расслабился. Они здесь.
Три волка степенно вошли на площадь, пригнув головы и порыкивая, едва ли не заглядывая людям в глаза. Многие ломанулись прятаться в домах, будто это может их спасти. Сейчас мы с Рик уйдем, и присутствовавших при казни накажут. Убьют не всех, к несчастью, но кого-то точно, потому что нужно напомнить, кто такие Волки и почему их нужно уважать.
— Этот медиум под нашей защитой, — громко объявил глава патруля, в человеческом виде появляясь из-за дома. Судя по тому, что он в одних штанах, он только что перекинулся, — если кто-нибудь из вас еще раз посмеет тронуть ее, мы накажем вас строже!
Вряд ли они поняли, но мы предупредили, остальное не наши проблемы. Да и, думаю, они теперь не захотят связываться с маленькими рыжими девочками.
Один из Волков уронил передо мной на землю несколько обслюнявленные штаны, но я был безмерно благодарен. Сменив ипостась, я натянул одежду, пока глава подсаживал Рик на спину одному из наших спасителей. Мне протянули руку, помогая встать.
Молодец, Дерек. Ты хорошо справился.
Кивнув со сцепленными зубами, я оседлал другого волка. Не хотелось бы причинять другим еще больше неудобств, но сам я не смогу нормально стоять еще пару дней, как минимум. Волки очень тяжело залечивают ожоги. В огне погиб мой отец.
Дома мне помогли омыть ожоги прохладной водой. На животе и ладонях уже вздулись пузыри, на ступнях мясо поджарилось до корочки. Уложив меня в постель, Волки пожелали мне выздоровления, обещали позвать лекаря и тихонько ушли. Молчавшая всю дорогу Рик, только беззвучно плакавшая, помялась у порога и всхлипнула, когда я поманил ее. Забравшись на кровать, она пристроила голову у меня на плече и разрыдалась в полный голос.
Ну что ты? Все ведь хорошо кончилось.
— Прости-и! — провыла она. — Почему люди такие злы-ые? Почему они хотели меня сжечь? Я ведь ничего не сделала-а!
Да, действительно, злые. Ребенка — и на костер, это кем же нужно быть?
Люди всегда сжигают девочек с даром медиума.
— Но почему? — подняв на меня полные слез зеленые глаза, девчушка всхлипнула. — Я не хочу быть человеком, не хочу, они гадкие!
Ты и не человек, моя маленькая. Ты Волк.
Она плакала долго, ревела навзрыд до прихода лекаря, потом ревела, пока лекарь смазывал мазью ее покрасневшие от жара ножки, ручки и щечки, ревела, пока обрабатывали мои раны, ревела потом, лежа у меня на плече. Я только гладил ее по голове и безуспешно уговаривал успокоиться, понимая, что мне бы тоже не хотелось быть одним из тех, кто занимается подобными вещами.
========== VI. ==========
Дух не появился в детской. Ближе к вечеру, когда солнце начало оранжеветь, я почувствовала его в коридоре. Отомкнув дверь, мы вышли и едва не столкнулись нос к носу со стражником, который поспешил юркнуть в детскую и захлопнуть дверь. Отчетливо видный старик величаво плыл по коридору в нашу сторону, пока что молча.
— Э-э, здравствуйте, — неловко начала я, — не могли бы вы вернуться в свое тело, пожалуйста?
Я же вообще без понятия, что делать в такой ситуации, подобного опыта у меня не было. Нахмурившись, герцог уставился на меня, не прекращая двигаться оттуда, откуда мы пришли. Проплывая мимо тумбы с вазой, он ухватил ее одной рукой. Ого, ничего себе, настолько сильный дух! Мало кто из них может двигать то, что не принадлежало лично им и не было дорого сердцу. Правда, размышляла об этом я уже у другой стены коридора в объятиях Дерека, потому что ваза разбилась о то место, где мы только что стояли. Когда в воздух поднялась тумба, Волк перехватил меня поудобнее и явно приготовился бежать. Вот проклятье, тут столько всякого убранства в этих коридорах, которое можно кинуть!
Дерек бежал очень быстро, несмотря на то, что ему приходилось нести меня. Проскальзывая по полам у поворотов, он несся, куда глаза глядят, да еще и зигзагами, чтобы уворачиваться от летящих в нас разнообразных предметов. Я же пыталась уговорить дедулю вернуться в свое тело и разобраться с нами материальными руками, а не призрачными. Далеко не все снаряды летели даже в нашу сторону — многие дух не мог удержать и при замахе отправлял в полет себе за спину. Его гневные завывания было слышно, наверное, во всем замке.