–Хорошо, – говорю.
–Все свободны, дорогие мои, – говорит Валея.
–Я помогу тебе с раной, – обращается ко мне Кельми.
Мы молча выходим из зала, потом все так же в тишине идем к кабинету Кельми. Его помощники, как всегда, не обращают на нас внимания. Раньше меня раздражала их безучастность ко всему, но теперь я даже не обращаю внимания на них.
Я усаживаюсь на стул, Кельми разводит какие-то зелья в баночках, разбавляет их водой. Обмокнув чистую тряпочку в получившийся раствор, Кельми протирает ею мою лицо:
–Ты молодец, Рене. Сильно досталось?
–Только одна рана. Приложили пару раз о капсулу, немного пытались задушить, а так обошлось.
–Хорошо, спрошу по-другому. Как сильно досталось тем, кто охранял ингредиент?
–Сильнее. Не знаю, сколько из них до сих пор дышать способны.
–Возможно, это было зря.
–Возможно.
Кельми бережно убирает запекшуюся кровь с лица, теперь мне ничего не мешает смотреть;потом Кельми принимается за мой лоб.
–Потерпи, сейчас будет больно.
–Угу.
Резким движением Кельми отрывает накрепко приставший к моему лбу бинт.
–Ай! – вскрикиваю я.
–Все, все, – успокаивает меня Кельми, промачивая рану тряпочкой. – Все, можешь идти к Валее. Она должна быть все еще в зале.
–Спасибо.
–С тобой съездить домой? Я могу взять капсулу.
–Я прогуляюсь, пожалуй. Сначала только переодеться зайду. Я залила всю куртку кровью.
–Не стоит. Если Валея увидит, что ты в новой одежде, то может догадаться, что здесь что-то нечисто. Она ведь не знает, что мы тебя держали здесь.
–Да, хорошо. Моих вещей же не должно быть в замке, точно.
–Удачи!
–Спасибо, Кельми. Спасибо тебе за помощь!
Покидаю кабинет Кельми до того, как он что-то отвечает, да это и необязательно. По знакомым коридорам возвращаюсь в малый зал. Кельми был прав: Валея все еще там.
–Уже вернулась? Отлично! Дай мне свою руку, – говорит Валея.
Я молча протягиваю ей открытую ладонь. Но вот начинает Валея вовсе не с лечения: в мой живот будто бы вонзили несколько ножей, настолько сильная боль сбивает меня с ног. Я падаю на колени, но Валея не выпускает моей руки. Боль нарастает как снежный ком, кровь звенит в ушах, мое тело сотрясают удары, идущие изнутри. Еще пару секунд, и кровь льет носом, потом я начинаю ею кашлять.
–Как тебе ощущения? Запомни их в точности, в мелочах, в деталях. Если ты еще раз начнешь своевольничать, то ты испытаешь их снова. Только вот на милость мою не рассчитывай.
Ничего не могу ей ответить: я задыхаюсь. Кровь ручьем бежит по моей руке, заливаясь в рукав и капая на пол. Еще немного, и я потеряю сознание. Но Валея не дает мне сделать этого. Боль начинает постепенно угасать, кровь останавливается. Я дышу ртом, чтобы быстрее наполнить легкие воздухом. Как только картинка перед глазами становится четкой, я понимаю, что силы говорить уже есть:
–Да, Валея. Спасибо, что простила меня. Я больше не буду своевольничать.
–Ты можешь идти. Я попросила Вана съездить с тобой за вещами.
–Я хотела прогуляться.
–Девочка, что ты сказала секунду назад?
–Хорошо, я поеду с Ваном.
–Если я увижу хоть маленький намек на то, что ты собираешься меня ослушаться – сниму запрет, благодаря которому ни один мужчина не может тебя трогать. Они многое теряют, ведь ты очень умелая девица.
Даже не глядя на Валею, я понимаю, что она ухмыляется. Да, мне пришлось много чего ей показать, когда я проходила испытания. Я поклялась, что больше об этом не вспомню. К сожалению, большинство клятв, которые мы даем сами себе, практически невозможно исполнить.
–Иди, – говорит Валея и отпускает мою руку.
Я разворачиваюсь на четвереньках, чтобы не смотреть на нее, встаю, держась за стену, и выхожу. Ощупываю лоб: от раны не осталось даже и следа, даже еле заметного шрама. Я даже представить не могла, что эта женщина настолько могущественна. Мне стоит быть осторожнее, гораздо осторожнее.
В коридоре меня ожидает улыбающийся Ван:
–Идем, я уже заждался.
Я ничего не отвечаю, просто направляюсь за ним следом.
***
–Сколько можно ждать каких-то новостей? Уже почти год мы ничего не можем найти об ингредиентах! Не может быть такого, чтобы никто не нашел ни одной зацепки!