Неловкая минута молчания. Алиса уставилась на меня, я же, не зная, что ей сказать, смотрел в землю. Наконец, Двачевская изрекла:
— Пойду я, — она отвернулась. — Посмотрю на этот сброд.
Стоило Алисе пропасть из виду, как из домика вышла Лена, она надела свое единственное белое вечернее платье и всё же решилась примерить серьги, которые ей подарил Коршаков. В руке она держала скрученный в трубочку плакат.
— Прошу, — я протянул ей руку. — Пройдёмте-с на бал.
— Конечно, — ответила она кротко и взяла меня под руку.
За всю дорогу на площадь, девочка не проронила ни слова. Она лишь смотрела себе под ноги и была погружена в какие-то свои мысли. Но, на самом деле, говорить о чём-то не возникало необходимости, я давно привык понимать её без слов.
На самой площади, колонки захватила Алиса и крутила протестные и «запрещённые» песни Виктора Цоя. Вожатой нигде не было. Мику которую согнали с пульта, видимо, не особо протестовала, если ей было и вовсе не всё равно.
Ночной покой «Совёнка» раздирала «Группа крови», пионеры гудели и шумно общались. До танцев оставалось немного времени, но Ульянка, как и раньше, носилась по площади в своём ярком платье и что-то неразборчиво кричала с набитым ртом.
Я выискал взглядом Женю, она стояла в стороне от всех в обычной форме и гневно посматривала в сторону Электроника, который беседовал с Шуриком.
«Интересно, уговорит он его танцевать? — С надеждой подумал я».
Не видно было лишь Слави и, собственно, Ольги Дмитриевны, все остальные уже нетерпеливо ждали начала танцев. С удивлением я обнаружил у памятника Генде медсестру, которая впервые облачилась во что-то, кроме белого халата. Она скучающим взглядом разглядывала пионеров.
Со стороны столовой показались и Славя, и вожатая. Они быстрым шагом, едва ли не бегом, спешили на площадь. Ольга Дмитриевна была рассержена тем, что слышала из колонок.
— Двачевская! — Грозно крикнула она. — Это что у тебя играет?!
— Что играет? — Язвительно переспросила Алиса. — То, чего вы никогда не поймёте.
— Ну-ка выключай! — Нахмурилась вожатая.
— И не подумаю, — Алиса стояла на своём. — Всем нравится, не ломайте кайф!
— Сейчас пойдёшь отсюда! — Ольга Дмитриевна силком вытащила пионерку из-за пульта. — Будешь у меня до конца смены дежурить! Поняла?!
— Больно и хотелось, — Алиса погрузила площадь в тишину и, растолкав пионеров, ушла в сторону сцены.
Мы с Леной стояли совсем рядом с вожатой, но заметила она это не сразу, только после того, как едва не натолкнулась на нас. Лена протягивала ей плакат и огорчённо смотрела в сторону ушедшей Алисы. Мне даже показалось, что ей стало жаль Двачевскую.
— Молодцы, — Ольга Дмитриевна широко заулыбалась. — Что бы мы без вас делали?
Мику вприпрыжку подбежала к пульту и начала крутить какие-то ручки, переставлять пластинки и напевать что-то себе под нос. На самом деле это даже удивительно, что в обычном советском пионерлагере имелся такой шикарный, по тем временам, микшерный пульт.
Пионеры затихли в ожидании музыки и уставились на японку, которая всё ещё что-то настраивала. В итоге через несколько минут Мику с облегчённым выдохом запустила «Битлов», которые, по всей видимости, так же не пришлись по вкусу вожатой.
— Пускай играет, — подала голос Славя. — Красивая же музыка.
— Но она запрещена, — удивилась Вожатая. — Мы даже не понимаем, о чём там поют!
— Поверьте мне, — я вмешался в разговор. — Там нет ничего опасного.
Ольга Дмитриевна простояла в замешательстве какое-то мгновение и, неодобрительно покачав головой, направилась прямиком к Виоле, которая всё так же простаивала у памятника.
Из колонок рвался «битловский» твист, и пионерия, быстро улавливая тему, пришла в движение. Самым активным танцором, бесспорно, стала Ульяна. Ей такая музыка подходила как нельзя кстати. Она, неуклюже дрыгая ногами и руками, получала неимоверное удовольствие.
Электроник и Женя стояли рядом и поначалу старались не смотреть друг на друга. Первым не выдержал Сыроежкин — он слегка толкнул её боком, на что получил болезненный удар в плечо и хмурый взгляд подруги.
Женя что-то говорила ему на повышенных тонах, но из-за шума музыки и смеха пионеров разобрать это было почти невозможно. Но в итоге оба они неуверенно двигались где-то на задворках толпы. Назвать танцем это было трудновато, но им, похоже, нравилось сие действие.