Я со скрипом открыла дверь и застала Мику, сидящей посреди зала в обнимку с инструментом. Она даже не заметила, что я зашла, а продолжала играть. Я заняла стул напротив и принялась слушать.
Её музыка словно окутывала меня, обвивала как лоза, проникала в самые болезненные уголки сознания, вытаскивая все эмоции наружу. Так она и работает — музыка эта. Несмотря на это, я всё равно считаю, что Мику также несчастна, как и другие.
— Красиво? — Не отрываясь от игры, спросила японка.
— Очень, — я кивнула. — Замечательно.
— Спасибо, — девочка доиграла последний такт. — Мне тоже очень нравится эта мелодия.
— Как называется, если не секрет?
— Ноктюрн, — Мику улыбнулась. — Это Чайковский.
Я поднялась со стула и обойдя пионерку кругом, провела пальцами по чёрно-белым клавишам рояля, что стоял у окна. Я помню, как Семён играл мне, играл неровно и неуверенно, местами фальшивил, но играл.
— Мику, а как тебе Семён?
— В смысле? — Она не понимала меня.
— Ну, он тебе нравится?
— Не то, чтобы нравится, — Мику прикрыла глаза. — Он очень милый.
— Милый, — в очередной раз подтвердила я. — Очень.
— А почему ты спрашиваешь?
— Мне кажется, ты мало улыбаешься в последнее время, — я подошла ближе к девочке. — Тебе стоит улыбнуться.
Я попыталась ударить её, но что-то меня остановило. Её глаза невинно смотрели на меня — такие искренние и чистые, какие бывают у новорождённых детей. Она отличалась от всех тех, кто был до неё, не знаю, чем.
— Это, наверное, потому, что я устаю сильно, — она отмахнулась. — Туда-сюда, бегаешь. Вчера помогала Жене убираться в библиотеке, а она молчаливая такая. Женя, а не библиотека!
Раздался звонкий смех, от которого меня покоробило. Я пришла сюда, чтобы сделать её счастливой! Почему она ведёт себя так естественно?!
— Давай… давай поиграем в игру, — я неуверенно села, напротив.
— Давай, — Мику радостно подпрыгнула на месте. — В какую?
— В гляделки, — я была нацелена на её глаза.
— Я тебя победю, победу побежду, — японка задумалась. — Как правильно? А, выиграю!
Мы сидели друг на против друга, а она так и не моргнула, мои же глаза начали слезиться. Происходило что-то странное, необъяснимое я не могла сделать то что хотела.
— Ура! — Мику толкнула меня в плечо. — Я же говорила!
Я и не заметила, как моргнула. Мир вокруг меня начал рушится, стало невыносимо страшно. Мою волю словно сковывал кто-то невидимый, чья-то рука держала меня, вжимала в стул. Мику всё также продолжала улыбаться и глупо хлопать ресницами.
— Что ты делаешь?! — Заорала я. — Прекрати!
— Лена? — Мику прекратила смеяться и выпучила на меня глаза. — Ты что?
— Ты должна быть счастлива!! — Я поднялась со стула, но снова не смогла ничего причинить ей. — Я должна была сделать тебя счастливой!
— Лен не пугай меня, — Мику также встала и попятилась к роялю.
— Я убила их всех! — В глазах темнело, а руки судорожно дрожали. — Я задушила Алису, Славю прирезала как свинью, отправила Ульяну кормить червей, а Ольгу Дмитриевну, я. Слышишь? Я! Превратила в угли!
— Лена, хватит! — Мику схватила табуретку и наставила её на меня. — Что ты такое говоришь?!
— Ты должна была быть следующей! — Я бросилась на неё.
Тяжёлая табуретка опустилась мне на голову. Перед глазами всё поплыло, из носа пошла кровь, ноги подкосились, и я с шумом повалилась на пол. Перед тем как полностью отключиться, я увидела лишь убегающие в сторону выхода ноги.
========== Глава V ==========
Строчка за строчкой, я погружалась в этот знакомый мир, который любила больше чем настоящий. Летняя жара расслабляла, пальцы переворачивали приятные на ощупь бумажные страницы. Сегодня на площади не было никого, такое редко случается.
Правда, я ждала кое-кого, ждала искренне и с глубокой надеждой. Не уверена конечно, что он торопится ко мне, но всё же до холода в руках надеялась, иногда даже скулы сводило. Я замечаю это за собой всё чаще.
Тот танец на пристани был столь странным и необычным, словно меня вырвали из моей жизни и поставили кого-то другого. Он тоже боялся, но не меня. Надеюсь, что не меня.