Несколько секунд он рассматривал шнур в своей руке, а после отбросил его в сторону и встал на ноги.
Решив, что это всё от усталости, мужчина прошёл в спальню.
Стянув лёгкую чёрную кофту, он отбросил её на кресло и взялся за ремень брюк, как вдруг с удивлённым отвращением заметил на стене портрет какого-то незнакомого старика. Фонарь с улицы бил лучом прямо в злобную физиономию, оттого Дима и обратил внимание на фото. Слегка раскрыв от изумления рот, брюнет прошёл к стене, слегка задирая голову кверху. От старика веяло жутью, мраком, чем-то недобрым и странным. И это было достаточно понять, лишь один раз взглянув в пронзительные глаза.
— Кто это? — прошептал Нагиев, невольно прокручивая в голове всю ближайшую родню любовника и понимая, что видит это мерзкое лицо впервые.
«Даже если это добрый дядюшка Фёдор или дедушка Тарас из Кукуево — такая рожа висеть на стене в спальне не должна. Ещё и напротив кровати. Тальков, блять, молодец!» — раздражённо подумал мужчина, легко вставая на тумбу и быстро снимая портрет со стены. Не глядя на него, он прошёл в коридор, открыл первый попавшийся шкаф и сунул фото туда.
После чего вернулся в спальню, стянул ремень, брюки, носки, и упал в мягкую кровать. Уже через несколько минут мужчина крепко спал воистину мертвецким сном.
***
Тальков был, что называется, «в ударе». Публика принимала его очень тепло, даже горячо, а Костров за несколько часов репетиций смог понять специфику будущей работы, потому много и удачно импровизировал.
Выступление проходило в «Летнем» театре, потому приятный вечерний ветер пробирался под ткань белой рубашки и приятно холодил тело.
А во время исполнения песни «Россия» зал так возликовал, что музыкантам с трудом удавалось «перекрыть» гвалт. За последним аккордом понеслись громкие восторженные просьбы: «Бис!».
И Игорь спел ещё раз важнейшую для себя песню с огромным удовольствием.
Два часа концерта пролетели незаметно, но в память врезались сотни рук, а также зелёные треугольники южных деревьев, растущие там, далеко за территорией театра, на холмах.
Быстро прошмыгнув в машину после концерта, Тальков «обманул» фанатов и скрылся незамеченным. Фокус был прост: те ждали его у другого входа.
— Ну, теперь-то отметим? — радостно спросил Костров, обнимая Игоря за плечи.
Тот сложил большую часть букетов в багажник, но все не вошли, потому несколько охапок роз приходилось прижимать к груди.
— Теперь — однозначно, — тихо рассмеялся певец.
То ли морской воздух сыграл свою роль, то ли жгучий по своей энергетике концерт, но факт оставался фактом: Тальков был счастлив и думать забыл о всех тех мрачных событиях, что давили на него в столице.
— Ты справился на пятёрку. Молоток, парень, — заметил Игорь, обращаясь к обнимающему его Кострову, а после крикнул к водителю, — везите-ка нас на пляж!
Две «Волги» остановились недалеко от пляжа «Ривьера». И все музыканты, во главе с Тальковым, кинулись к морю.
Стаскивая с себя сценическую белую рубаху и бежевые штаны, певец откровенно дал волю своим эмоциям и решил хоть немного подурачиться.
После пары часов купаний и постройки песочных замков, кто-то съездил за алкоголем. И уже под томными рассветными лучами музыканты «докушивали» последние порции вина и коньяка, неутомимо плюхаясь в волны. Игорь тоже откровенно перебрал. Последнее, что он помнил: Костров пытался показать какой-то сложный трюк «на воде» и ассистировал ему в этом Лёха. В итоге оба ушли ко дну. Кажется, Тальков начал ржать, безвольно роняя бутылку от красного полусладкого, но сон накрыл неожиданно.
И очнулся мужчина уже в своём номере под вечер, когда закатное солнце напоминало малиновое мороженое, размазанное по стеклу неба.
С трудом поднявшись, Тальков добрался до ванной. Тошноты не было, а горячие струи душа вернули ему человеческий облик.
— Побесновался от души, — пробормотал Игорь, прикладывая белое полотенце ко влажному лицу.
Зевнув, отбросил его и рассмотрел своё отражение: вид был очень даже ничего. Куда лучше, чем в Москве.
Впервые в жизни Тальков понял, что не хочет домой. Будь его воля — он бы остался тут.
«Новая квартира так „хороша“, что за её порог даже переступать не хочется» — иронично подумал певец и вернулся в комнату. Открыв чемодан, достал оттуда голубые джинсы и чёрную футболку. Натянув это, отыскал в багаже новые кроссовки и зашнуровал их.
Когда он вошёл в номер музыкантов, то не смог сдержать смеха, ибо те напоминали растрёпанных птиц: рассеянно вертели головами, искали одежду и запинались друг о друга. В норме оказался только Костров. Он протянул певцу большую чашку с горячим кофе и подмигнул.