— Знаешь, для человека нефильтрованная вода тоже смертельна, — заметил Эдвард, — радиоактивное заражение, тяжелые металлы, грибковые колонии…
— Перестань умничать, — попросила его Изабелла, отворачиваясь от воды и заглянув прямо ему в глаза, — Эд, ты же приехал совсем ненадолго, так ведь?
— Дела не могут ждать, — он пожал плечами, — после того, как я стал полноправным феодалом, мне приходится нести ответственность за целый феод, за огромное количество людей. Я просто не могу об этом забывать.
— Вот и с папой ты всегда о делах разговариваешь, — улыбнулась Изабелла, положив на его руку свою. От касания Эдвард непроизвольно дернулся, но девушка только улыбнулась, — опять рефлексы?
— Прости. Трудно с этим справляться, когда тебя с детства приучали, — он взял ее за руку. — Я вот только сейчас начал понимать, чего же мне действительно в этой жизни не хватало.
— И чего же? — девушка не стала вырываться, оставшись совсем рядом, но на ее губах появилась игривая улыбка. — И чего же не хватает Эдварду Тристанскому, о котором мечтают все девушки королевства?
— Мне нет дела до остальных девушек всего Известного Пространства, — отрицательно покачал головой Эдвард. — Мне нужна всего лишь одна. Та, которая стоит передо мной сейчас. Только она одна и нужна…
Девушка уже было хотела что-то сказать, но так и не произнесла вслух ни одного слова. Он сам замер, чувствуя тепло ее ладони в своей руке, глядя в эти огромные голубые глаза, в которых, казалось, можно было утонуть. Каждая линия ее тела сейчас казалась ему такой родной и такой близкой… Каждый ее жест, каждый ее взгляд казались ему столь любимыми и дорогими. Ради этого стоило жить, ради этого стоило умереть.
— Изабелла, я… — Эдвард сглотнул, все же решившись вслух произнести фразу, которую давно собирался…
***
— Господин барон, вы идете? — голос церемониймейстера вернул его в реальность, и дымка грез, вернувшая в памяти старые воспоминания, развеялась так же быстро, как и появилась, оставив в душе только щемящее чувство утраты. Вздохнув, Эдвард попытался снова сосредоточиться на делах.
— Да, конечно, — кивнул он головой. — Идем дальше.
Его проводили до самых дверей личных покоев карийского семейства, где Эдвард отпустил и сопровождающих, и свою свиту,. Дверь, ведущая во внутренний двор, была приоткрыта, и дроид-охранник, стоявший рядом, только согласно пискнул и кивнул головой, признав гостя. Хорошо смазанные петли даже не заскрипели, когда Эдвард толкнул створку, проходя внутрь. В личных покоях карийского семейства всегда хватало подобного декоративного антиквариата вроде дверей на давно признанных анахронизмом петлях или живой не роботизированной прислуги. Только сейчас в прихожей никого не было. Как и многие другие феодалы, живущие в крупных замках, являвшихся одновременно административными и военными центрами, семья Рокфора очень ценила уют и домашний покой, предпочитая не допускать к свои жилые помещений большую часть придворного люда, и здесь редко когда можно было встретить посторонних.
Небольшой аванзал, украшенный скульптурами рыцарей в древней силовой броне, между которыми стояли закрытые шкафы, украшенные затейливой резьбой по настоящему дереву, выходил сразу в первый гостевой зал, предназначенный для встречи посетителей. Именно здесь его чаще всего и встречало карийское семейство, когда он приезжал встретиться с Изабеллой. Казалось, что ничего с тех пор не изменилось, все те же невысокие колонны из розового мрамора, подпирающие потолок, откуда свисали ажурные лампы с неоновыми огнями, заливавшие помещения мягким светом, почти не оставлявшим теней. Та же мягкая мебель из настоящего дерева и толстые меховые ковры, в которых ноги утопали чуть ли не по щиколотку. И яркий камин с настоящим огнем, в котором даже сейчас тихо потрескивало несколько сандаловых поленьев, наполнявших воздух приятным сладковатым запахом. Эдварду на какое-то мгновение показалось, что сейчас ему навстречу выйдет Изабелла, с радостной улыбкой торопясь его обнять. Ощущение было настолько реальным, что девушка, вставшая с дивана при его появлении, показалась Эдварду его возлюбленной, он даже невольно ускорил шаг, но самообман практически сразу же развеялся.
— Барон Тристанский, очень рада вас видеть, — вдова старшего сына Карийского дома, баронесса Тимья, поклонилась ему, оказавшись единственной встречавшей из всего семейства. — Мы не думали, что сможем увидеть вас снова в столь тяжелые времена.