— И вижу ее почти каждую ночь, — признался Эдвард, в этот раз и не думая вырываться, — Она приходит ко мне каждый раз с одним и тем же вопросом. «Зачем?» Зачем я делаю все это… И каждый раз я не знаю, что ответить… я понимаю, что должен так поступать, должен отомстить за ее смерть…
— Михаэль уже мертв, — напомнила Тимья спокойно. — Вам этого мало?
— Респир еще жив, — точно так же напомнил Эдвард, — пока он дышит, я не найду покоя, и потом, качнув маятник, я запустил цепную реакцию, которая теперь уже не остановится. Эту войну надо заканчивать, но миром дело не решить.
— Эдвард, она до сих пор любит вас, — тихо сказала Тимья, — вы не думаете, что она страдает, глядя на то, чем вы становитесь? Месть разрушает, она не может ничего создавать, кто угодно вам это скажет…
— И что теперь мне следует отказаться? — даже как-то зло бросил Эдвард, но тут же пожалел об этом, увидев, как изменилось лицо девушки, — Простите, мне не следует вмешивать вас в подобное. Я должен поговорить с вдовствующей баронессой, это необходимо.
— Я отправлю слугу с сообщением, но не думаю, что ответ будет положительным, — покачала головой Тимья, активируя на журнальном столике пульт и ловко набирая текст пальцами одной руки. — Матушка, как я и говорила, уединилась в своих покоях, почти не выходит и никого не принимает. Думаю, она еще не может прийти в себя после произошедшего. И Квенти…
— А что он? — вспомнил Эдвард о последнем наследнике Карийского дома, — Если память мне не изменяет, то Квенти даже еще не служил в королевских войсках. Сейчас он должен быть…
— Квенти отправился на фронт, — снова опустила голову Тимья, — После того, как пришло известие о смерти батюшки, он при всех поклялся отомстить Вассарию за его смерть. Его не смогли отговорить… И кроме того, он же теперь барон, вассалы его признали, и сейчас он должен быть там…
— Глупый мальчишка, — процедил сквозь зубы Эдвард, — не понимает, что его там ждет… Вассарию же только это и надо, он не остановится ни перед чем…
— Мы пытались ему сказать то же самое, но он теперь барон, — Тимья улыбнулась, — правда, церемонию с клятвой пришлось проводить очень скромно и в спешке. Он таким гордым был… если бы только еще смог от слез удержаться… тоже очень скучает по батюшке…
— Госпожа, — в зал, тихо приоткрыв дверь, вошел паж в ливрее личной прислуги семейства, — Ваше сообщение было доставлено. Мне приказано проводить господина барона Эдварда Тристанского в покои вдовствующей баронессы Фарьи.
— Эдвард, матушка все же согласилась, — улыбнулась Тимья, услышав эти слова, и взяла его за руку, — Думаю, она хочет вам что-то сказать. Можно вас попросить?
— Тимья, сколько раз я просил, чтобы обращалась ко мне на «ты». Право, уже можно было бы запомнить, — улыбнулся Эдвард, — О чем ты хочешь попросить?
— Может быть, после общения с вами она перестанет закрываться ото всех, — Тимья все же пыталась надеяться на лучшее даже после всех несчастий, обрушившихся на эту семью, — Скажите… скажи, что внучки очень переживают. И Квенти она сейчас очень нужна. Нам всем тяжело, но нельзя просто так отказываться от всего.
— Я попробую, — кивнул Эдвард, — но не могу ничего обещать. Он встал, откланялся и направился к пажу, все так же стоявшему у дверей. Молодой мальчишка, не смея поднять глаза, торопливо открыл двери, пропустил знатного гостя вперед и исчез следом, так же тихо прикрыв двери.