Шарлотта отправилась в ванную, когда за окнами мрачного Аллердейл Холла вечер постепенно начал сменять день: на возвышающийся холм опускались сумерки, небо хмурилось, а легкий туман находил из далеко раскинутых лесов на горизонте. Девушка наконец согрелась, она уже и забыла о холоде, который встретил её в этом доме. Хруст горящих поленьев в камине, теплые свечи, расставленные в спальне, уютная обстановка разогнали все печали и сгладили все неприятные ощущения, которые возникли от созерцания первого этажа. Шарлотта знала, что впереди ещё много неосмотренных комнат и вещей, для неё этот дом был как закрытая книга, впрочем, как и Люсиль, и под их величием могут скрываться тайны, о которых в данную минуту Шарлотта думала лишь вскользь, не смея позволять себе большего даже в мыслях. Этот дом и сестра супруга только ещё собираются стать ей родными, и она сделает все возможное, чтобы это скорее произошло.
Томас оставил Шарлотту одну, а сам же спустился вниз. От их спальни до ванны было совсем близко, дверь находилась в отдаленном углу комнаты, где скопился сбежавший от яркости свечей мрак. Отворив скрипучую дверь, Шарлотта оказалась в маленьком, не очень широком проходе, и от ванной комнаты её отделяли лишь пара шагов. Здесь огоньки свечей мягко освещали помещение, однако вместе с уютным теплом ванная наводила легкую, неприятную жуть: эти стены с бледно-красными пятнами от глины, старые ржавые трубы, холодный плиточный пол под ногами, на котором тускло отражается блеск свечей, два умывальника, ранее сверкающие белизной, а сейчас по краям заржавевшие и сохранившие на себе не отмывающиеся пятна все той же глины, которые темнеют возле слива, грязноватое зеркало, тянущиеся почти во всю стену до самой двери, в котором Шарлотта увидела свое отражение, и, наконец, сама ванна на изгибистых ножках, расположенная на возвышении, по обе её стороны от которого на высоких подсвечниках сияла каждая из свечей и разгоняла мрак по углам, где он таился и не переставал следить за новым жильцом старого дома - все это дополняло небольшое круглое окно, висевшее прямо напротив входа. Сквозь него ничего невозможно было разглядеть, все там было затуманено белесым свечением, и взгляд не мог разобрать, было за ним хоть что-нибудь или нет, единственное, что бросилось в глаза сразу, так это тень от кустарников и веток, которые словно бы нависли над окном. Ветер время от времени касался их, и те бились об стекло, каждый раз создавая впечатление, что кто-то настойчиво стучится в окно и желает войти. Чем дольше Шарлотта вглядывалась в эти мелькающие за окном тени, тем больше ей казалось, что это чьи-то тонкие, длинные пальцы, которые постоянно пытаются схватиться за стекло, но их попытки остаются безрезультатными.
Абстрагируясь от всего этого, Шарлотта наконец решается принять долгожданную ванну. Её рука опускается на ручку крана, а затем так же осторожно его поворачивает, слыша при этом жалобный скрип. Вода потекла не сразу, вначале комната наполнилась шумом, доносящимся из труб, которые в свою очередь слегка трясло на стене. Такое чувство, что водопроводом тут давно никто не пользовался. Вдруг бегущая по трубам вода наконец добралась до крана и хлынула из него стремительным ярко-красным потоком. Шарлотта чуть отстранилась, испугавшись такого напора, хотя гораздо больший ужас ей внушал оттенок крови, что сочился из крана. Через несколько минут, когда глиняная грязь стекла, вода стала чистой и прозрачной, как и говорил Томас. Пар от бежавшего кипятка поднялся в воздух, и Шарлотта облегченно вздохнула, затыкая слив, чтобы набрать полную ванну воды.
На кухне тускло горели свечи, когда за окном ночь уже взяла власть в свои руки и ещё больше омрачила поместье. Теперь оно казалось не более чем призраком, сливаясь с тьмой и утопая в ней, его могли выдать лишь окна, за которыми словно из последних сил теплились огоньки вялого и бледного света, словно вот-вот собирались сдаться мраку и потухнуть навсегда.
-Шарлотта освоилась? - поинтересовалась Люсиль, когда Томас оказался на кухне.
-Немного. Сейчас она принимает ванну, - ответил мужчина. Взяв с полки чашку и блюдце, что звякнули в его руках, он поставил их на стол, а после прихватил из ящика разрисованную узорами баночку, в которой хранились чайные листья.
-После её богатого имения в Бостоне она вряд ли так скоро привыкнет в полуразрушенному поместью супруга, - злорадно усмехнулась девушка, наблюдая за тем, как Томас заваривает для жены чай.
-Ты её плохо успела узнать, Люсиль. Она вовсе не из тех придворных дам, которые боятся замарать свои платья и туфли в красной глине.
-Именно такими были твои предыдущие жены. Она о них ещё не знает?