Конюх вздохнул и скрылся за спинами лошадей, а Уинстон, мысленно попрощавшись с лордом, слугами и замком, остался ждать Джеймса у так и не вымытой им до конца лошади.
====== Глава 5. Клеймо Верности ======
Когда Мастер вернулся назад, держа в руках охапку толстых сухих веток для костра, он увидел, что Уоллфрид мирно спит возле дремлющего Смерка, укутанный в тёплое шерстяное одеяло, а с другой стороны, свернувшись калачиком, примостился Квин. Он не спал.
- Я сделал всё, как ты просил, – увидев Мастера, сонно отозвался офицер, кивнув через плечо на Уоллфрида. – Он спит.
- Я разведу огонь, – сказал Мастер, складывая ветки под вертелами, – и дожарю мясо. Будешь?
Квин медленно перевернулся на спину.
- Нет, спасибо, Мастер, что-то мне не хочется.
- Я посижу здесь половину ночи, – сказал Мастер. – На всякий случай. А потом поменяемся, идёт?
- Ладно, – зевнул Квин. – Тогда спокойной ночи.
Мастер удивлённо поглядел на то, как Квин перевернулся на левый бок и обнял сзади Уоллфрида, сцепив руки ему на груди и тесно прижавшись к его спине.
Не желая беспокоить спящих, Мастер не стал просить Смерка пустить пламя на ветки. Вместо этого он добыл огонь трением и стал покручивать отсыревшие куски кабаньего мяса на вертеле.
Поужинав, он закопал оставшееся мясо в землю неподалёку и взял своё старое шерстяное одеяло, которым укрывался ещё в детстве, подложив тюфяк и надеясь согреться. И не смыкая глаз смотрел на языки пламени, иногда тревожно озираясь по сторонам.
Изношенное до дыр одеяло не давало тепла, и Мастер принялся ходить вокруг костра, окончательно прогнав сморившую было его дрёму.
Когда, казалось, уже должно было светать, Мастер взглянул на луну и определил, что прошло ещё только два часа. Он неслышно подошёл к спящим. Смерк при его приближении проснулся, лениво приоткрыв один глаз. Увидев Мастера, он зевнул и тут же заснул снова. Квин лежал теперь рядом с Уоллфридом на спине, положив руки себе на грудь. Уоллфрид лежал на левом боку, поджав под себя ноги.
Мастер наклонился, поплотнее укутав его, и мельком глянул на Квина. Он не хотел будить офицера для смены, решив продежурить до самого утра, пусть даже Квин и защитил его сегодня от страшного взгляда Фреммора. Эти двое устали сегодня не меньше, чем он сам.
Отойдя к костру, Мастер подкинул в него несколько веток и, вздохнув, присел на тюфяк. Кажется, дремота вновь брала над ним верх, и он с усилием открыл глаза, чтобы не заснуть.
Но тут, когда он уже проигрывал в этой борьбе и начинал клевать носом, его внутренний голос пробудился и закричал. Закричал так громко и страшно, что Мастер в мгновение ока очнулся и, открыв глаза, попытался осознать, во сне это произошло с ним, или же наяву.
Страшный крик повторился, только теперь в нём было больше жалобных ноток, чем удушающего ужаса. И Мастер понял, что кричит вовсе не он, и не что-то у него внутри.
Он вскочил и обернулся назад, пытаясь отыскать источник крика. И от увиденного едва не потерял сознание.
Уоллфрид Бергмор метался по своему тюфяку, схватившись за грудь, и жалобно стонал. Скинув с себя одеяла, которыми его укутал Квин, он в беспамятстве дёргал ногами и свободной левой рукой, а глаза его, полные ужаса и отчаяния, были расширены так, словно он увидел вдруг что-то очень страшное. Квин пытался его удерживать, но собственная паника мешала ему сконцентрироваться. А Смерк, подняв голову, тревожно ревел, беспомощно переступая полусогнутыми передними лапами.
Мастер рванулся к ним и, оттеснив Квина, принялся расстёгивать ворот одежды Уоллфрида. Квин, удерживая трепыхавшегося дворецкого за руки, в панике вопил:
- Мастер, что с ним? Он умирает, да? Это приступ, да?
Мастеру некогда было отвечать на его многочисленные вопросы, да он и не нашёл бы на них ответа. Он мог лишь умолять небеса о том, чтобы ответы на них оказались отрицательными. Но его охватила не меньшая паника, и он всё никак не мог справиться со сложной системой застёжек и украшений, перевитых с ними, на воротнике Уоллфрида.
Старый слуга вроде бы немного утих, но продолжал дрожать и мотать головою, а пальцы его правой руки судорожно сжимали сердце.
- Боже, Мастер! – в панике орал Квин за его спиной. – Он умирает! Помоги же ему, помоги!