- Почему? – задал вопрос Квин. – Фреммор ведь…
- Нет, не удастся, Квин, – со вздохом перебил его Мастер. – Во всяком случае, ему. Потому что Блэкморт – его брат.
Наступило долгое молчание, в течение которого офицер и дворецкий переваривали услышанное, после чего Уоллфрид сделал два шага вперёд и, поглядев Мастеру в глаза, встревоженно произнёс:
- То есть, ты хочешь сказать, что по силе они равны и Блэкморт – тоже призрак?
- Да, – кивнул Мастер, и, заметив, как при этом исказилось лицо Уоллфрида, сделал знак Квину поддержать его под руки.
- Расскажи нам, Мастер, что ты знаешь из легенды о Блэкморте. Возможно, так мы сможем понять, как… помочь Фреммору.
При слове «помочь» Уоллфрид так оживился, что упал на колени перед Квином. Глаза его заблестели жизнью.
- Спасибо тебе, итальянец, – благодарно произнёс старик, склонив голову. – Ты вступился за Великого Фреммора, и я бесконечно благодарен тебе за это. Я-то думал, что вам он нужен лишь для достижения своей цели – Склона Мира, – обернулся он к Мастеру. – Я помогу вам, чем смогу!
- Ну хватит, Уоллфрид, – Квин поднял его с колен. – Разумеется, мы поможем ему. Дело приняло иной оборот, и теперь наш долг – разобраться в этой легенде и заставить её повернуть в нужное русло.
- Честно признаться, не ожидал от тебя таких слов, Квин, – улыбнулся Мастер. – Разумеется, Фреммор не виноват в том, что преследовал нас. Он искал отмщения, и он не смог нас убить, потому что мы не являлись его целью. Да, он несчастен. Несчастен потому, что не может спокойно уйти из этого мира, не отомстив. Не может уничтожить свою собственную легенду. И из года в год он становится всё несчастнее. А значит, всё слабее, хоть он и призрак. Но мы знаем об этом и являемся единственными, кто бы смог ему помочь обрести покой. Но наши шансы ничтожны, скажу вам прямо, – Мастер в безнадёжности сел на песок. – Хотя стоит попробовать найти того, кого он ищет, но я же не могу заново облететь на Смерке все страны и континенты Земли. Бог знает, где сейчас этот Рэни, да и есть ли он вообще, и кто он, если он есть? Призрак, или же человек? А, может быть, животное? Но наши шансы, и без того никакие, уменьшает ещё больше его брат, с которым Первый слуга должен сразиться сегодня. Легенда о нём гласит: Блэкморт родился через четырнадцать лет после Фреммора, то есть тогда, когда Фреммор ушёл из отчего дома искать своё место в жизни. А Блэкморт, решив пойти по стопам брата, решившего стать чьим-нибудь слугой, достигнув четырнадцати лет, устроился в этом же графстве на службу к одному мерзкому типу – барону Сэнджелу, который настолько испортил его характер, что Блэкморт вскоре перестал даже признавать барона выше себя. Но барон, тем не менее, управлял своими землями как полагается, и хотя у него был скверный характер, которым он заразил и Блэкморта, всё же его душа была чистой как кристалл, а сердце – добрым. И за своим нравом он просто скрывал все свои добродетели, боясь, как бы за такую, как он считал, слабость, его не высмеяли другие знатные землевладельцы, с которыми ему частенько приходилось общаться.
И поэтому он всецело полагался на Блэкморта, который и знать не знал о таком доверии. Его душа наполнилась чёрной злобой, и он стал ненавидеть эту землю, этот замок и своего хозяина. Стал носить только чёрную одежду, был мрачен и суров, когда приходилось ему выходить с бароном в высший свет. На него, естественно, сразу обращали внимание, и однажды в толпе господ кто-то воскликнул, глянув в сторону барона и Блэкморта: «Глядите, какой чёрный у него слуга, словно чёрт из преисподней! Его ливрея напоминает костюм трубочиста!» Эта реплика запомнилась всем, и с тех пор при каждой такой встрече любой, кто обращал взгляд на Блэкморта, хмуро плетущегося вслед за бароном, говорил себе или другим: «Опять он пришёл с этим чёрным слугой. Можно подумать, у него нет других слуг, кто бы мог сопровождать его. Неужели ему приятно, когда за спиной стоит эдакий дьявол?»
Некоторые думали, что Блэкморт на самом деле дьявол, который подчинил себе барона, и что не барон на самом деле приказывает ему принести чай, а Блэкморт. И так далее в том же духе. Но никто не знал, как искренне верил ему барон, да если б кто-то и узнал, то не поверил бы.