Щукин вздрогну всем телом. Ужас отразился в его глазах. Видимо, настолько живо он вспомнил своё пребывание там, что его передёрнуло.
-Теперь представь, каково было бы там Русаковой! Если бы её стали ломать, она бы сказала всё, что знала, и даже то, чего не знала!
Константин, закусив губу, сидел и молчал. Зотов почти его убедил.Лена тихо сидела, смотрела на меня, по её щекам текли крупные, прозрачные слёзы. Она с трудом сглотнула ком, подступивший к горлу: -Что же нам делать-то сейчас, Ир? – растерянно спросила она, - То, хоть, мы не знали…
Она торопливо утёрла лицо ладошкой, всхлипнула тихонько.
Я устало ответила:
-Делайте то, что считаете нужным. Если не хотите, чтобы вами руководила убийца, можете меня сдать.
-Ира, ты что?! – возмутился Зотов, -Ты себя-то послушай! А как же мы? Как наш ребёнок?! – в отчаянии напомнил мне он.
«Господи! Я же обо всём забыла! Так тяжел был груз на душе, что я не понимала последствий своего признания.
Измайлова вытаращила глаза:
-Ира?!
Щукин недоумённо спросил:
-Какой ребёнок? О чём вы?
Михаил, с мрачным лицом, сообщил:
-Ира беременна от меня.
-Чего?! – Щукин был в полном ауте. Он вопросительно посмотрел на Зотова, потом на меня, осторожно спросил, - Вы… вместе?!
Михаил кивнул, подошёл сзади к моему креслу, нежно погладил меня по волосам, по щеке. Я, не в силах скрывать своё отношение, прижалась к нему, с благодарностью и любовью глядя в его глаза.
-Костя, я люблю её и не позволю, чтобы она оказалась в тюрьме! Ты же Минаеву не сдал! – Михаил выразительно смотрел на Щукина.
Константин прекрасно понял его. Опустил голову, уставившись в пол, потом глухо спросил:
-Что будем делать?
-Я пока не знаю, с чьей подачи этим занялся отдел К. Но, придумать что-то можно. Вообще, это улика косвенная, сам понимаешь. Ну, есть она и её машина на записи. Мало ли, зачем она там была?
-Да, пожалуй! - согласился Костя.
Измайлова, успокоившись, взяла меня за руку:
-Ира, не переживай! Всё наладится, всё будет хорошо! Мы же понимаем, что ты не хотела. Мы с тобой.
-Да, Ирина Сергеевна! Мы придумаем что-нибудь, - вздохнул Щукин.
-Спасибо! – я благодарно посмотрела на Лену и Костю.
У них был выбор, тяжелый выбор. Но они его сделали. Только, что скажут другие…Опять заныло сердце. Появилась тяжесть за грудиной. Перехватило дыхание. Стало очень больно. В груди всё горело огнём, я ослабила воротник. Но, дышать было по-прежнему тяжело и больно. Я схватилась за сердце, с силой вдавила пальцы в центр боли. Нет, не проходит! Накатывает слабость, руки-ноги ватные, в глазах потемнело. Я другой рукой схватилась за руку Зотова.
Миша был рядом и сразу понял, что мне плохо:
-Лен, нашатырь в ящике стола, в аптечке дай! И «Скорую» вызывай, срочно! Скажи - сердечный приступ!
Обратился к Щукину:
-Костя, выручай снова! Принимай отдел!
Константин понимающе кивнул, быстрым шагом вышел из кабинета.
Зотов кинулся ко мне, гладил по плечам, по голове, растирал мне щёки:
-Ира, Ирочка! Родная, держись! Не закрывай глаза, пожалуйста!
-Миша, мне…больно, - я с трудом удерживала помутившееся сознание.
-Сейчас , моя хорошая! Сейчас «Скорая» приедет!
Но, силы покидали меня. В глазах уже было совсем темно. Я испугалась, что никогда больше не увижу моего любимого:
-Миша, я тебя люблю! – тихо, через силу, едва смогла сказать я.
Он обхватил меня, теряющую сознание, потянулся ко мне с поцелуем. Коснулся моих губ. Это удерживало меня с ним ещё какое-то время, но силы были на исходе.
Нашатырь не помог. Я вдруг увидела себя словно со стороны, полулежащую в кресле, с безвольно опущенными руками. Надо мной бился Зотов: он звал меня, тряс за плечи, хлопал по щекам, в надежде привести меня в чувство.
Лена, к тому времени уже позвонившая медикам, с сочувствующим лицом подошла к нам. Потрогала пульс на моей руке. Отдернула руку, с испугом взглянула на Зотова: