Бабушка неохотно отстранилась, провела рукой по моим волосам и устало опустилась в кресло-качалку. Выглядела она измождённой.
— А что ты собираешься делать с этим Войничем? — неожиданный вопрос застал врасплох.
— В каком смысле? Он ведь не предмет обихода?
— Вот именно. Предмет можно выбросить или где-то оставить, а этот парень так просто не отстанет.
От её пристального всепонимающего взгляда стало неловко.
— Не преувеличивай. Когда всё закончится, он пойдёт своей дорогой, а мы — своей, — возразила, стараясь не выдать сомнений.
На самом деле такой уверенности не было. Да и самой, честно говоря, уезжать, сжигая все мосты, не хотелось.
Алан появился через час. Едва бабушка открыла дверь, он буквально ворвался в комнату и скомандовал:
— Злата, включай ноутбук, Громов сейчас перешлёт фотографию Вики Леонтьевой. Говорит, она плохого качества, поэтому на телефон отправлять бессмысленно.
Я послушно включила ноутбук.
— Как он её нашёл?
— Я о методах не расспрашивал, главное результат. Он выяснил, что девочку удочерила семейная пара из Новгорода. Похоже, ей там пришлось несладко. Однажды она даже в опеку пожаловалась.
— С ней жестоко обращались?
— По мне так хуже, чем жестоко. Оказывается, у тех горе-родителей умерла родная дочь, и Вику они удочерили лишь потому, что девочка внешне была на неё похожа. Вместо любящей семьи она попала в мавзолей памяти. Кроме имени погибшей, ей пришлось носить её одежду, заниматься тем, что любила она, ходить на те же кружки, даже читать те же книги! Любая инициатива пресекалась и наказывалась.
— Ужас какой! — всплеснула руками бабушка. — Надеюсь, её у них забрали!
— Нет, им удалось замять проблему. Жалоб больше не поступало, но когда девочка выросла, она ушла из дома, официально изменив паспортные данные (сейчас это просто). Связь с приёмными родителями Вика не поддерживает, никто не знает где она сейчас.
— Что ж, такая жизнь вполне могла стать мотивом для мести. А как её теперь зовут?
— Громов выясняет.
Дождавшись, когда Яндекс загрузится, Алан вошёл в свою почту и щёлкнул по только что полученному файлу.
— Вот и обещанная фотография, посмотрим.
Когда фото полностью открылось, я удивлённо ахнула, а Войнич побледнел и глухо выругался. Снимок действительно получился нечётким, к тому же сделали его 7 лет назад. И всё же сомнений не было: с фотографии на нас смотрела бывшая девушка Алана — Дина.
Глава 22
— Вы её знаете? — осторожно уточнила бабушка, удивлённая нашей реакцией.
Я неуверенно кивнула.
— Да, это… знакомая Алана.
— Я знала, что все неприятности начались с него! — сухо заключила Василиса Аркадьевна, сверля соседа неприязненным взглядом.
Войнич, будто очнувшись, резко повернулся. Бросил через плечо: «Замкнитесь, никого не впускайте!» и метнулся в прихожую.
Мне это не понравилось. Польза опрометчивых поступков редко превышает нанесённый ими ущерб. Поспешила за ним, и пока спортсмен поспешно натягивал пальто, встала возле двери, скрестив на груди руки.
— Алан успокойся. Объясни, что именно ты собираешься делать?
— А разве не ясно?! Хочу найти эту… интриганку! Злата, открой дверь!
— Открою, но сначала ты успокоишься, и мы всё обсудим.
— Я спокоен!
— Нет, — я взяла его за руку и окунулась в обуревавшие чемпиона негодование, возмущение, растерянность. — Помнишь, что я говорила: мне по душе твоя искренность, но твоя импульсивность — источник неприятностей. Вот что ты сделаешь, когда найдёшь Дину? Тебе нечего ей предъявить! Только напугаешь и вызовешь ненужные подозрения, если она не имеет отношения к нашей истории.
— Не имеет отношения?! — снова взвился Алан. — Хочешь сказать, что наша с ней встреча — простая случайность?! Типа, судьба свела? Я не верю в такие совпадения!
— Я тоже. Но сама она тебе ничего не скажет, а её мысли ты прочесть не сможешь.
— В отличие от тебя, — кивнул Войнич, понемногу успокаиваясь.
— Я с тобой поехать не могу. И вообще, нас обоих просили не покидать посёлок.
— На словах. Мы ничего не подписывали!
— Хорошо. Ты знаешь хотя бы, где она живёт?