- Да, ваше высокопреосвященство, - робко согласился епископ Парижа, - возможно, так и было.
- Вы говорите "возможно"? Вы не уверены в этом?
- Осмелюсь сказать, что сейчас нельзя быть уверенным ни в чем.
- Знаете, де Бофе, - раздраженно сказал папа, - меня вовсе не удивляет, что сокровища тамплиеров бесследно исчезли. Жак де Моле, и это очевидно, был весьма неглупым и осторожным человеком. И он окружил себя людьми, способными не только героически сражаться, но и чрезвычайно строго хранить секреты Ордена. И если нам удалось, в конце концов, развалить эту старую крепость, то это вовсе не означает, что мы одержали безоговорочную победу. Где трофеи? Где несметные богатства, о которых мы столько слышали, ради добычи которых затеяли эту кровавую авантюру, но которых нам так и не удалось не только осязать, но и увидеть?
- Это известно одному Богу, - осторожно ответил Гильом де Бофе.
- А должно быть известно мне! - вспылил папа, ударяя ладонью по столу. - Вы столько лет занимались следствием, потратили столько средств! Где результат? Где результат, я вас спрашиваю? И почему, в конце концов, самые важные показания, полученные на допросах, теряются в ворохе бесполезных документов и доходят до моего сведения с таким чудовищным опозданием?
Чем больше он кричал, тем больше заводил и накручивал самого себя. Казалось, этому не будет конца.
- Мы безусловно виноваты, ваше высокопреосвященство, - поспешил ответить епископ Парижа. - Однако осмелюсь предположить, что следователи, которые вели это дело с самого начала, могли не все документы передать нам вовремя. У них ведь тоже свой интерес...
- Вы имеете в виду короля?
Папа задумался. Де Бофе заметил, что он колеблется. Наконец, Климент продолжил более спокойным тоном:
- Филипп расточителен и несдержан. К тому же он глуп и вспыльчив, и вы сами об этом знаете. Не так ли? - Епископ Парижа, не моргая, смотрел на папу. - От его неоправданной горячности пострадало уже немало людей. Что нашел он в подземельях Тампля после ареста де Моле и его окружения? Несколько оброненных монет? А ведь по его собственным словам там содержалось по крайней мере несколько десятков сундуков с золотом и драгоценными камнями, старинные изделия и украшения, которым нет цены. Но самое главное, там хранились святые христианские реликвии, в том числе Священный Грааль. Где теперь это всё?
Епископ Парижа угрюмо молчал. Гильом де Бофе хорошо знал, что гнев папы не может продолжаться долго. Пройдет еще минута, другая, и глава Церкви поменяет интонацию разговора. Так случилось и на этот раз.
- Присядьте, де Бофе, - после паузы спокойно предложил папа. - И слушайте меня очень внимательно.
Епископ устроился на стуле против понтифика, сложил руки в замок и преданно смотрел ему в глаза.
- Мне хорошо известно, - приглушенным голосом произнес Климент, - что в Париже осталось несколько человек, принадлежность которых к Ордену тамплиеров очевидна и не вызывает сомнений, но которую эти люди со всей возможной тщательностью теперь скрывают от посторонних. Вы удивлены, де Бофе? Вы полагали, что все, кто избежал арестов, давно покинули Францию?
- Я удивлен не этим, а вашей осведомленностью, ваше высокопреосвященство!
- Я делюсь с вами, епископ, только потому, что мне в Париже нужен человек, способный не только преданно служить Церкви, но и способный в определенный момент проявить необходимую твердость и сообразительность.
- Благодарю за высокое доверие. - Де Бофе склонил голову. - Я весь внимание, ваше высокопреосвященство.