- А твоя жена понимает, что всё это... как-то связано с твоим творчеством? Верит в эту связь?
- Наверное, понимает. Она умный и тонкий человек. Но она понимает и то, что одним только словом на эту тему - убьет меня... Она хочет, чтобы рядом с ней был я - такой же, как всегда... творческий человек. И она молчит, мы оба молчим. Это я только с тобой так разговорился...
- Спасибо тебе, Андрюша...
- Я вот что подумал: когда закончится наша история с Ковчегом - должно что-то поменяться. В лучшую сторону поменяться. Я верю. Появится просвет в жизни, появится солнце над головой, вернется счастье... оно ведь у нас прежде было... Те, кто навязал тебе и мне этот Сон, позволяют нам только то, что соответствует их планам. Они не ожидают, что мы способны еще и делать над собой сверхусилия. От сверхусилий человек чаще всего ломается или рвется, как гитарная струна. И поэтому от нас не ждут непредвиденных шагов... Мы - пешки среднего уровня, того - определенного мирозданием, и нам не дано прорваться в ферзи. Но мы - сможем! Потому что кто-то помогает нам держаться... Или что-то...
- Это любовь... Твоя и моя любовь... - Голос Инны дрожал. - Она сильнее всех недугов...
- Почему... почему ты плачешь?..
- Не знаю... Я только одно хочу сказать: я всё сделаю, чтобы в твоей жизни появился свет...
ГЛАВА 17
1
На зеленой лужайке возле дома было как-то по-особенному тихо. Теплое майское утро побуждало к проявлениям радости, но радости не было. Женщины вынесли для себя скамеечки и, оголив плечи и спины, устроились то ли загорать, то ли просто греться. Рядом с ними, расстелив на траве циновку, уселся Тибо, который от безделия давно не находил себе места.
Настроение у всех было подавленное, каждому хотелось его изменить, но никто не знал, как это сделать. Все прекрасно понимали, что не только настроение, но и вся дальнейшая жизнь зависели теперь от воли Венсана де Брие. А он еще спал, он не выходил из своей комнаты. И они с тревогой ждали.
Эстель и Ребекка после того, как накануне ночью отправились в спальню, почти не сомкнули глаз и проговорили до самого утра, и теперь, разомлев на солнце, сидели полусонные, готовые растянуться прямо на траве.
- Тибо, расскажи что-нибудь веселое, - попросила девушка, бодрясь. - Несмотря ни на что, жизнь продолжается, не так ли? Мы не знаем, какое решение примут сеньоры де Брие, когда проснутся, но не хоронить же нам себя раньше времени!
- Мы еще поживём! - со слабой надеждой в голосе воскликнул оруженосец. Потом, полагая, что это поможет, почесал затылок толстыми пальцами и спросил: - А что рассказать?
- А сам придумай! - ответила Эстель, зажмуриваясь от солнечных лучей. - Только чтобы мы с мамой не заснули, а то неудобно будет перед сеньорами...
Но не успели тяжелые раздумья омрачить лицо Тибо, не успел он открыть рот, как из дома на лужайку в одних шоссах вышел Северин де Брие. Потянувшись и поиграв мышцами оголенного торса, он направился к маленькой компании. Тибо тут же вскочил на ноги и, отвесив полагающийся поклон, торопливо сказал:
- Простите, ваша милость, но я не мог поступить иначе...
- Ты поступил так, как должен был поступить, - хмуро ответил рыцарь, остановившись возле Ребекки. - Жаль, что у меня никогда не было такого слуги.
- Благодарю, ваша милость. Я рассчитываю в будущем принести немало пользы не только моему хозяину, но и вам, сеньор!
- Жизнь покажет, нужна ли она будет мне, - ответил Северин де Брие и уселся на циновку, с которой только что вскочил Тибо.