Он вел корабль, а губы сами выпевали новую песнь, песнь этого мира, не придуманную им, а лишь позволенную быть спетой.
В Черных Землях Черное Солнце
Опаляет сердца и души,
Лишь тот, кто чист и светел,
Может эти чары разрушить.
Лишь тот, кто чист и светел,
Сумеет злые чары нарушить…
Корабль заскрипел, словно застонал, снова подхваченный чудовищным ветром. Туомас вцепился в колесо, удерживая его в том положении, в котором оно было. Губы сами выпевали странные строчки.
Далеко-далеко, где Черное Солнце
Изливает безумие на Черную Землю,
Ты найдешь свой путь, ты познать сумеешь,
Чистоту души, непорочность сердца.
Только в Землях Тьмы ты познать сумеешь,
То, что издревле живет в твоем сердце.
Туомас напрягал все силы, пытаясь поставить корабль, начавший заваливаться набок, ровно. С него лил пот, смешиваясь с дождем, волосы слиплись на лбу, облепили лицо, мешая видеть. Корабль медленно, но верно становился прямо вопреки чудовищным ударам стихии. Молния, черная и разлапистая, ударила в грот-мачту, расщепив её, но хлеставший вокруг ливень погасил пламя. Туомас видел впереди просвет и направил корабль туда.
Эру… помоги… пробормотал он, чувствуя, как накрывает страшная слабость. Черное Солнце светило с жуткого неба, заливая черным светом пустыню. Туомас из последних сил аккуратно посадил корабль на каменистую землю и тяжело сполз, цепляясь за колесо. Сознание покидало его, последнее, что он успел запомнить, было нежное лицо Мерит, склонившееся над ним. Потом была темнота.
====== 24. Тандем воров. Черная земля. ======
Промокшие, продрогшие до костей путешественники кое-как выползли из убежища, наполовину затопленного водой. Марко пока держался за Фили и Кили, не в состоянии обходиться своими силами, однако, командный тон к нему вернулся.
-Судя по тому, что мы видели в основной пещере, есть пробоина в потолке, через которую проникал дневной свет. Через неё вполне можно спуститься вниз и…
Не могу… Милашка поежился. –Крылья мокрые. Они и меня-то вряд ли поднимут, а тут нужно ещё этого кабана здорового волочить.
Торин не обиделся на кабана, но на всякий случай стукнул крылатого по затылку. Милашка ответил, и спустя пару секунд эти двое уже катались по мокрому ковру из палой листвы и мха.
А ну прекратить оба! рявкнул Фили, и драчуны, как ни странно, подчинились. Торин одобрительно взглянул на племянника.
Ты был бы отличным Королем под Горой! заметил он, охлопывая себя, чтобы счистить грязь. Потом просто встал под изрядную струйку, льющуюся с большого листа. Милашка тоже выглядел вполне довольным, хотя и грязным как орк.
-Похоже, буря утихает, – сказал он, заняв место Торина и смыв грязь с крыльев. Как следует тряхнул ими, обдав народ ворохом ароматных брызг (от крылатого независимо от положения и физического состояния всегда пахло цветами и молоком), и раскинул.
-Как подсохнут чуть, я попробую подняться и глянуть, что там и как.
Ариен сел чуть поодаль, вытащив из кармашка на внутренней стороне жилетки сверток с эльфийским хлебом лембас. По-братски поделил между всеми членами отряда, неуверенно взглянул на маленького орка.
-Это хлеб эльфов, – сказал он на орочьем, – он может быть для тебя ядом.
Шан выдернул у него из руки пластинку и обнюхал, с опаской и морщась. Куснул. Затем, к удивлению Ариена и остальных, откусил маленький кусочек и принялся жевать. На уродливой мордашке не было ни удовольствия, ни отвращения, только сосредоточенность. Ариен погладил подопечного по голове и орчонок прянул в сторону, сердито заворчав, но тут же приблизился и сел у ног эльфа, с аппетитом хрумкая добычу.