— Кто ты? — вдруг спросил их вожак.
Горло драло от рычания, но он сумел выплюнуть.
— Зверь.
— Какой зверь? Имя! — вожак сделал шаг вперед, а он — назад, защищая спину.
— У когтей нет имени, у зубов нет имени, у голода нет названия. Я зверь, и я охочусь на людей.
— Где ты живешь?
— Мое логово далеко отсюда. Вам не найти.
— Зачем ты охотишься?
— Моя стая отказалась от меня, они хотели, чтобы я стал другим. Однажды пришел другой зверь.
— Как его звали?
— У зверей нет имени. Нам они не нужны. Он показал, что я могу жить без стаи. Что он сам выжил без стаи. Я учился, и теперь я здесь, а вы там.
— Где там?
Он отошел на достаточное расстояние, чтобы при опасности сбежать в лес. Ему не нравилось говорить. Слова лгут, а кровь и запахи не могут. Эти люди были угрозой.
— В нашей миске.
— Как ты охотишься?
Буквы складывались в слова. Бесполезные, когда самое главное — острота зубов и сила челюстей. Он выучил их, чтобы стать сильнее, хитрее и однажды снова выйти на охоту.
— Пещерный медведь, клыки двенадцать сантиметров, диаметр три целых четыре десятых сантиметра, верхнечелюстные, сохранились в идеальном состоянии. Древний волк, зубы привезли из Калифорнии, нашли в слое вечной мерзлоты, длина четыре сантиметра, диаметр два целых одна десятая сантиметра, нижнечелюстные. Я соединил их. Он сказал, что моя музыка огласит мир криками боли.
— Уилл, посмотри на меня, — самка приблизилась и без страха взяла его лицо в ладони.
Его голова кипела от образов и чужих мыслей. Сменяющийся калейдоскоп смерти, черный с красным, ночь и огонь, земля под ногтями, на одежде, хрип в тишине, рассеченная плоть, теплые брызги в глаза. Она закрыла веки всего на секунду, но отец был уже мертв. Жизнь вышла из тела через порез и больше не вернулась. Руки, обагренные кровью. Пятна остались до сих пор, они просто не видны другим — следы ее предательства и любви.
— Выруби меня, — слова нашлись со скрежетом, будто он забыл, как говорить, держась из последних сил, чтобы не кинуться.
— Уилл, — Эбигейл цеплялась за его куртку, он отшатнулся и упал на землю, прикрыв лицо руками.
— СЕЙЧАС ЖЕ!
Уилла погрузили в фургон под серьезной дозой успокоительного, на всякий случай надев на него наручники, что показалось Эбигейл явно лишним. Она поехала следом на своей машине вместе с Кроуфордом, устроившимся на пассажирском сидении.
— Замеры от зубов полностью совпадают с тем, что сказал Грэм. Он не мог этого знать, он стоял слишком далеко от тел.
Эбигейл бросила на Джека косой взгляд, тот смотрел перед собой, глубоко о чем-то задумавшись.
— Вы все еще не верите в его способности?
— Верю. А еще мне интересно, чем же занимался Грэм после того, как мы оставили его вчера в доме Лектера.
Она чуть не ругнулась вслух. Нет, правда, серьезно? Вместо того, чтобы искать психа-убийцу, Кроуфорд переключился на Уилла? Это уже просто ни в какие ворота. Эбигейл начала понимать опасения Уилла насчет окружавших его людей, каждый второй решал за него судьбу. Лечебница в Вулф Треп, по крайней мере, была его собственным выбором.
— Я оставила его в десятом часу. Когда бы он успел?
— Надо проверить машину Лектера.
— Вы думаете, он спровадил меня, а затем поехал в лес, чтобы убить этих людей?
— Я понимаю твое возмущение, Хоббс, но не обольщайся вашей дружбой. Я дорого заплатил за похожую ошибку, и, после Ганнибала Лектера не позволю никому водить себя за нос.