Он поспешно одевался, то и дело возвращаясь взглядом к маленькой фигурке, частично скрытой от его глаз под тонким одеялом. Не иначе, как с ума свела, чаровница, раз он теперь ни о чём другом думать не мог. Взрастил себе демона на погибель.
И даже теперь, находясь вдали от Дарси, Локи никак не мог выпутаться из её сетей, опомниться и прийти в себя.
Когда раздался выстрел — далёкий и будто бы совсем ненастоящий, — они с Джексоном уже были на обратном пути. Старик то и дело сокрушённо качал головой, тяжело вздыхал и поджимал сухие потрескавшиеся губы. Сам он жил недалеко от площади, но среди погорельцев и погибших были его добрые товарищи и знакомые.
Локи резко остановился, напрягся и вопросительно взглянул в сторону следопыта.
— Это на площади стреляют?
Джексон повернул голову и слегка наклонил её, будто бы прислушиваясь. Прохожие заволновались, некоторые жители повыскакивали из своих домов, выясняя друг у друга, в чём же дело. Одна костлявая старуха разразилась бранью, и звучание её мерзкого визгливого голоса заставило окружающих забеспокоиться ещё сильнее.
— Не к добру это, — проворчал следопыт, обращаясь к Локи. Его взгляд был мрачен и тревожен. — Как бы наш шериф не принялся вершить самосуд. Не впервой.
Повторных выстрелов не было слышно, но особого успокоения это не приносило. Локи занервничал и ускорил шаг, почти переходя на бег. Джексон едва поспевал за охотником.
— Надо было сестрицу всё же с собой взять. — Он будто бы решил озвучивать все мысли, мечущиеся в голове Локи. Тот и сам уже осознал, что серьёзно сплоховал, оставив Дарси одну в постоялом дворе. Конечно, Локи не ведал о том, что случилось этой ночью, но когда Джексон просветил его — непременно должен был вернуться за ней и взять с собой в город.
— Есть с собой что-нибудь из оружия? — у самого Локи был лишь заткнутый за пояс револьвер.
Старик кивнул и достал из кармана своего расстегнутого жилета одну из их старых игрушек — изобретение, которое Локи когда-то приобрел вместе с механизмом, позволявшим ему следить за протеканием своей редкой болезни. Дарси вручила Джексону это необычное оружие, чьё разящее действие заключалось в непосредственном электрическом контакте рабочих частей электрода с телом противника. Удар этого механизма приносил нестерпимую боль, которая чаще всего приводила к потере сознания. Следопыту однажды даже удалось вырубить беснующуюся ведьму, после схватки с которой у Локи до сих пор при резких движениях болела спина.
Охотник лишь недовольно скривил губы — электрошокер подходил только для ближнего боя, а в остальных случаях был абсолютно бесполезен. Потому Дарси и избавилась от него без всякого сожаления.
Воздух будто бы отяжелел и застыл, с трудом проникая в лёгкие охотника. Жители вереницей потянулись на площадь следом за Локи. Тревога овладела их сердцами, и Локи явственно ощущал, что всё, что сейчас окружало его, пока он стремительно двигался вперёд, всё, что мелькало и сливалось в безобразные однотонные пятна — всё это было не что иное, как дурное предзнаменование.
В конце концов, он всё же сорвался на бег. Локи терзали нехорошие предчувствия и даже что-то отдалённо напоминающее панический страх. Он не знал, что именно происходило на городской площади, быть может, это была просто случайность и только, но чутьё подсказывало ему иное. А Локи привык доверять своей интуиции, ведь она не раз выручала его. Он всегда наперёд знал об опасности и непременно чувствовал какое-то давление в области сердца, если Дарси попадала в беду. Ведь именно так ему не раз удавалось прийти к ней на помощь в нужный момент.
Джексон запыхался и окончательно отстал, глядя вслед стремительно удаляющемуся охотнику. Обеспокоенные жители тоже прибавили шагу, следуя за Локи в сторону площади. Они тихо переговаривались, пожимали плечами и строили догадки — одна страшнее другой.
Нещадное полуденное солнце слепило глаза. Он взмок, рубаха липла к спине, во рту пересохло. Сердце тяжело билось в груди, и каждый вдох отчего-то давался всё с большим трудом.
Что-то случилось. Эта мысль оформилась прежде всех остальных. Он и сам себе не мог объяснить, почему он был так уверен, и эта страшная уверенность едва не парализовала его.