Но бывают и такие города, в которые зло приходит само, помимо чьей-то воли. И никто не знает, откуда и зачем оно пришло. Сначала все вокруг кажется обычным, и пришлый человек не вызывает у горожан опасности и страха. День проходит за днем, и незаметно каждый из них погружается в трясину человеческих слабостей и пороков.
Со временем все вокруг начинает меняться, медленно и безвозвратно, и никто не в силах противиться этому. Горожане, сами того не замечая, становятся грубее и коварнее. И каждый бездумный поступок или злоязычная фраза лишь погружает их на самое дно греховного болота, делая их заложниками того, кто пришел в их город из другого мира. ОН словно ловкий кукольник, начинает управлять людьми как беспомощными марионетками. Его боготворят и восхваляют, возводя в ранг святого, прислушиваясь к каждому слову чужестранца. И мир катится в тартарары, и не многим суждено сопротивляться неизбежному. Ведь их поступки и помыслы уже принадлежали ЕМУ.
Очередная дверь подалась ключу Проклятому и мы оказались в длинном каменном коридоре, часть которого была затоплена сточными водами, отчего дышать здесь было практически не возможно. Острый, словно бритва запах, разрывал меня изнутри своим мерзким зловонием, вызывая невыносимый приступ удушья и рвоты.
— Где мы? — хватая ртом, воздух с трудом произнес я.
Даже Ша тихонько попискивал, не в силах вынести здешнюю вонь.
— Над нами Базарная площадь, покои профессора Лоцлафа, — так спокойно произнес Проклятый, словно и не было вокруг этой невыносимой удушающей затхлости.
— Да как здесь вообще кто-то может жить?
Я невольно закашлялся и, закрыв рот руками, затаил дыхание.
— Лоцлаф также как Воцлав был духом города. Они хранят не одну тайну этих древних стен.
— Он тоже водяной? — найдя в себе силы, я все же смог задать вопрос.
— Может быть, а может и нет, — Проклятый инстинктивно пожал плечами. — Он всего лишь легенда. Воцлав тоже существовал только в бесконечных небылицах, но как ты успел заметить — россказни оказались правдой.
Проклятый остановился у стены и, коснувшись темно-коричневого камня, произнес:
— Я помню это место. Когда мы узнали, какая участь уготована нашему городу, нам пришлось скрываться от городской стражи. Именно так мы и проникли в Собор. Тогда я первый и единственный раз увидел Лоцлафа. Невысокого роста, с большим горбом и огромными темными, словно смоль глазами. Он промелькнул возле меня призрачной тенью…
— Он что-то навроде гнома или гоблина? — уточнил я.
Проклятый отрицательно покачал головой, добавив:
— Вовсе нет. Нам говорили, что он раньше был профессором Университета, и очень любил науку. И любовь эта была такой сильной, что он несколько лет подряд не выходил из подвалов старинной библиотеки, где хранились самые древние фолианты. Говорят его глаза, привыкшие к полумраку, стали видеть только во тьме. И он узнал столько тайн, что не смог вернуться обратно к людям, став ворчливым духом города, охраняющим подвалы Собора.
Рука Проклятого осторожно коснулась странного знака на одном камне, покрытым густым серым мхом.
— То есть, получается, эта история правдива? — не поверил я.
— Более чем, — раздался из полумрака чей-то низкий хриплый голос. — Потуши факел, Проклятый. Я не очень люблю свет.
Словно внезапно ослепнув, я услышал быстрые шаги и твердый голос душеприказчика:
— Пойдем.
Когда глаза привыкли к мраку я смог различить впереди нас полную маленькую фигуру незнакомца, в которой легко угадывался профессор Лоцлаф, про которого мне рассказывал Проклятый.
Мы долго плутали по смердящим коридором, пока не оказались в крохотной комнате. Посреди нее стоял массивный деревянный стол, и благодаря наполовину догоревшей свече чье пламя трепетно боролось с темнотой я смог разглядеть огромный фолиант в старом кожаном переплете.
— Присаживайтесь, — слегка прихрамывая, Лоцлаф обошел стол и сел в дальнем скрытом тьмой углу. Мы устроились на огромных резных стульях.
— Не думал, что вновь увижу тебя в стенах города, — равнодушно произнес профессор.
— Твой брат Воцлав тоже был удивлен, — сдержанно ответил Проклятый.