- Эй, мужик! Ты чего?! – «папочка» с недоумением смотрел на неподвижное тело, ничего не понимая.
- Ну, вот! Ты испортил декорацию! – обиженно поджав губы, сказала я. – Нельзя так делать! – я подошла к трупу, приподняла его и повернула его лицо к отчиму, чтобы тот всё увидел – и выколотые глаза и синий вывалившийся язык. – Смотри, «папа»! Скоро с тобой будет то же самое!
Мужчина заорал, наконец, сообразив, что он попал в очень неприятную историю. Уже наплевав на высоту, он, буквально, свалился с карусели и попытался сбежать. Но, он быстро был пойман Джеком и водружён обратно:
- Эй-эй, нехорошо убегать! Мы же только хотели начать веселиться!
Один взмах руки Смеющегося Джека и, словно, по волшебству, руки отчима были пригвождены гвоздями к лошади! Я счастливо улыбнулась, поняв, что Джек, действительно, воссоздаёт то, что я видела тогда, в его парке! Что он, своего рода, исполняет мою мечту! Страшную, жестокую, но мечту! А вот моему отчиму было не до радости. Он вопил от боли, рефлекторно, пытаясь отодрать свои руки, но, тем самым, делал себе только хуже.
- Возьми, – клоун протянул мне острый осколок стекла.
- Зачем? – не поняла я.
- Ты же хочешь, чтобы твой «папочка» испытал всю ту боль, что испытала ты? – Джек, почти с нежностью, провёл пальцем по моему шраму, оставленному осколком бутылки. – Ты же хочешь, чтобы он, также, страдал?
- Да, хочу, – согласно кивнула я, взяла осколок и повернулась к отчиму. – Ты же помнишь, дорогой «папочка», как я получила шрам на лице? По твоим испуганным глазкам вижу, что помнишь! – с презрением фыркнула я. – И сегодня ты получишь такой же!
- Ты… ты совсем рехнулась, да?! – с надрывом, всё ещё совершая безуспешные попытки освободиться, всхлипывая, спросил отчим.
- Да, я рехнулась, – просто ответила я. – Не без твоей помощи, кстати! А сейчас, лучше не дёргайся, иначе, шрам получится кривой.
- Не… не… не надо! Не делай этого, Амелия! Это же… это была, всего лишь, случайность! Я не хотел! Лучше… лучше вспомни, как поступила твоя мать! Она же… она хуже, чем я! Она специально!.. Специально облила тебя кислотой! Я – нет! Я случайно!
- О, не переживай! Моя мамочка ещё своё получит! – ответила я, вонзая осколок в лоб мужчины, откуда я собиралась начать резать.
Его крик меня чуть не оглушил. Но, мне было плевать. Плевать на его крики, на его слова… Я, с каким-то, торжественным восторгом, повела осколок вниз, по коже. Брызги крови меня несказанно радовали, заставляя ещё глубже погружать стекло в кожу. Глубже, глубже!.. До воплей, до агонии!.. Я, с любовью, с которой рисуют художники свои картины, выводила на лице отчима копию своего шрама! Но, когда я дошла до глаза, вместо того, чтобы продолжить резать кожу под ним, я вонзила осколок мужчине в глаз!
- Ой, прости, я случайно! – пародируя его, со смехом, произнесла я. – Я не хотела!
Правда, думаю, мужчина меня уже не слышал, полностью отдавшись ощущениям боли и криков. А шрам я, после этого, доделала! Как и у меня, он пересекал всё лицо, заканчиваясь на подбородке.
- Какой ты у меня теперь красивый, «папочка»! – счастливо улыбнулась я. – Только… один глаз всё портит! Должна быть симметрия!
Так, отчим лишился второго глаза. А я, после всех этих действий, включила карусель. Сев чуть поодаль от неё, на скамейку, я, подперев рукой подбородок, смотрела, как тот, кого я так ненавидела, кружится на детском аттракционе, не способный уже даже кричать.