Бывают моменты, когда не знаешь, что сказать. Мыслей в голове – тьма, а слов нет. Совсем. И каждая минута молчания подтверждает признание вины.
Я была виновата.
Не в том, что ушла и пыталась действовать самостоятельно. И даже не в том, в чем обвинил меня Влад – ведь Барт знал, к каким последствиям приведет его самопожертвование. Мало того, он готовился к этому.
Нет. Я была виновата перед Эриком за ложь. Вина смешалась с тьмой и осела на плечи. А взгляд Эрика – растерянный и пропитанный отчаянием – пылал инквизиторским огнем, угрожая сжечь. Меня, голые ветви уснувших деревьев, слипшуюся на тропинке листву, небо – темно-синее, низкое, с повисшими в ожидании облаками.
Выдох вырвался резко, и я тут же поморщилась – с каждой секундой грудная клетка болела сильнее – наверное, я все же сломала ребро. Висок отдавал глухой болью... Чувствовалось, как на нем толстой коркой запеклась кровь.
Эрик приблизился быстро. Пальцы – горячие, дрожащие – бабочками запорхали по коже моего лица. Словно он боялся прикоснуться – то ли оттого, что опасался причинить боль, то ли оттого, что от прикосновения я могла исчезнуть, раствориться миражом.
Я не исчезла. Всхлипнула только и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной перед бурей.
– Где болит? – хрипло спросил он, хотя в вопросе не было необходимости. Болело все – от кончиков пальцев ног до макушки. Но я указала на голову, а потом на грудь. Лучше, если он будет ругать меня, когда вылечит. Иначе рискую не выдержать и упасть прямо тут.
Упасть мне не дали – подхватили на руки и понесли в дом. Я зажмурилась, вдыхая запах – сладкий, родной. И руками за шею обняла, несмотря на боль. Не верилось, что все закончилось. Крег мертв, я жива, а завтрашние трудности еще далеко, и дожить до них дадут. Дадут ведь?
Эрик молчал.
И хищные в гостиной провожали нас пристальными взглядами. Они ядом сочились под кожу, усиливая чувство вины и сожаления. Неправильные эмоции – проявление слабости. Я всегда знала, что мои поступки вызывают неодобрение, и была готова к последствиям. Но не сегодня – сегодня хотелось каяться и плакать.
Наверху, в спальне я не выдержала. Беззвучно ревела на руках у Эрика, пока он лечил меня. Боль постепенно уходила, сменяясь усталостью, и тяжесть знания, которым наградил Барт, давила на плечи с каждой секундой все больше. Знанием хотелось поделиться. Переложить часть на Эрика и на минуту забыть. Расслабиться. Обнимать.
Но Эрик обнимать был не настроен. Как только закончил, ссадил меня на кровать и подошел к окну. Руки сложил на груди и смотрел в ночь, за занавеску.
– Прости, – тихо выдохнула я, и он вздрогнул. – Я не могла иначе. Ты…
– Что случилось у источника атли?
Он перебил резко, так и не взглянув в мою сторону. Холодным, осуждающим тоном вождя, готового казнить в любую минуту.