– Я отмечаю странную тенденцию, – вырвалось у меня с сарказмом. – Мужчины, которых я выбираю, хотят владеть мной больше, чем любить. Когда ты просил меня стать скади, ты знал, какая я. Понимал, на что идешь, а теперь... теперь я вижу лишь несвободу и тиранию. Возможно, ты хочешь защитить, но не думаешь ли, что убьешь во мне все то, что полюбил?
Эрик вздохнул. Уже не зло, но устало. Отвернулся, будто видеть меня сейчас было мукой.
– Прими душ и отдохни, пророчица, – сказал после секундной паузы, никак не реагируя на мой последний монолог. – Мне нужно подумать.
Когда он ушел, дышать стало легче. Только в груди, слева, поселилась странная тоска, смутно напоминающая чувство потери. Но тоска – это мелочи. Я жива, здорова и под завязку полна кеном. Завтра будет новая война? Что ж, я к ней готова.
А сегодня душ и сон. Желательно без мыслей – иногда мысли причиняют более существенный дискомфорт, чем синяки. Синяки проходят, а мысли...
Куда он пошел? Придет ли снова? Поймет ли? Сможем ли мы, как раньше...
Впрочем, как раньше больше не будет. А теплый душ, и правда, помогает. Обреченность пробудила вредные привычки – мучительно хотелось курить. Я сказала себе, что сегодня можно. Хуже все равно не будет – куда уж хуже-то?
Гостиная была на удивление пуста. Молчалива. Дрова лениво потрескивали в камине, и тени от огня, удлиняясь и приседая, выгибались на стене. Полумрак, уют и тепло. Кажется, я уже забыла, что такое – ощущать себя дома. Понимала, что от Первых не укроет даже самая сильная защита хищных, но Первые где-то далеко, не здесь, и можно сделать вид, что опасности нет.
Глеба я нашла на крыльце. Даже не знаю, почему, но чувствовала, что он там. Он сидел на корточках, облокотившись о стену, курил и смотрел вдаль. На меня не отреагировал даже взглядом, но присутствие отметил. Не удивился и ругать не спешил.
– Сигарету дашь? – как можно дружелюбнее попросила я и присела рядом. Он протянул пачку.
Дым горчил и царапал горло. Я закашлялась, и помахала рукой перед лицом. Глеб усмехнулся.
– Сильно досталось от Эрика?
Я пожала плечами.
– Думаю, еще достанется.
Странно, но раздражение рассеялось, а усталость как рукой сняло. Не знаю, что это было: то ли адреналин, то ли волшебный кен Эрика – но чувствовала я себя превосходно. Голова слегка кружилась от нескольких глубоких тяг, ветер шевелил влажные после душа волосы. Так и простудиться недолго. Впрочем, это не самая большая беда.
– Как Ника? – спросила я потому, что нужно было что-то спросить. Молчание угнетало, а голос Глеба – наоборот, успокаивал и восстанавливал ощущение стабильности. Говорить – неважно, о чем. Снова почувствовать себя частью команды, а не сольвейгом, под завязку наполненным чужим кеном невесть ради какой миссии.
Странно, но кен Барта словно спал. Жила спала тоже, ладони не горели и не чесались от переизбытка силы, а ведь я помню: и белую ярость, и мощь, и поток этой мощи, способный сбить с ног даже такого, как Крег.
Убить? Наверное. Только вот что эта мощь против Первых? Всего лишь кен. У Эрика, бьюсь об заклад, намного больше – и сил, и умений. А я всего лишь девочка, которая вечно идет против системы, призванной ее защищать.
– Теперь, когда Альрика нет, гораздо лучше, – ответил Глеб и затушил окурок прямо о пол крыльца. – Чем ты думала вообще? Хотя кого я спрашиваю...